Здравствуйте! Мои повествования подходят все ближе к концу. Хотя это не последнее. В двух словах я хочу сказать вот о чем:

       Расположение аэродрома для метеорологов (синоптиков), представляло довольно сложную работу в плане прогнозирования. Первое, что это близость к границе. Из-за этого было невозможно оперативно раздобыть информацию о погоде. Отсюда вытекает и другое - однобокое штормовое кольцо. Это сеть задействованных гажданских и военных метеостанций, которые сообщают нам  о неблагоприятных метеорологических условиях. Ну, а за Финский залив и говорить нечего. Он жил своей жизнью. И требовалось немало знаний и расчетов, чтобы понять его капризы, что он выкинет. Я общался неоднократно с Начальником метео с Вещево Степановым (гораздо позже встретились с ним в Камышине). Из-за удаленности от залива, прогнозирование у них гораздо проще. Он часто недоумевал, почему я даю погоду, которая в корне отличается от ихнего прогноза, хотя и аэродромы недалеко друг от друга. Часто, особенно в начальный период, возникали недоразумения с инженерами с Дворцовой. Ведь прогноз синоптик должен давать согласованный с ними. Через какое-то время на Дворцовой убедились, что на месте виднее и просто в свой журнал переписывли мой прогноз. Считалось, что согласовали. Чтобы учитывать все тонкости, надо было поддерживать связь не только с аэродромами ВВС, но и с моряками, ПВО, с ракетчиками, даже с работниками маяков на заливе. Разговор с последними всегда был очень интересный, долго приходилось говорить, пока не получишь хоть какую-то информацию.
 
   Большие сложности были и для летчиков. Так, на аэродроме была только одна приводная радиостанция - ближний привод (308), не было никакого светотехнического оборудования (если не считать прожектор), отсутствовала РСП. По этому в сложных и запредельно сложных условиях, летчики полагались только на свое мастерство, показания приборов и свою психологическую выдержку.

   Вот о последнем абзаце и пойдет сейчас речь. Немного длинный будет рассказ, но урезать события никак не получится. Все очень сложно.

       Год 1967-й. Это обеспечение полетов запомнилось в мельчайших деталях.
   Моя смена. По плану полеты - день с переходом на ночь. Время года -декабрь. Мороз, лежит снег, но залив еще открытый. Погода безоблачная, антициклональная - миллион на миллион. Смена одна. Летают две эскадрильи. Как всегда, проанализировал общую обстановку. Вчера на фоне высокого давления с севера на юг прошел холодный фронт. На сегодня его даже Москва не рисует. И он не просматривается в самом деле. Посмотрел кольцовки, которые были, утренний радиозонд Шоссейной, высотные карты. Перенос  идет с направления 250-260 градусов.
 
    Пока выписывал бюллетень разведчику, вспомнил, что видел непонятное падение давления на острове Висбью (район Стокгольма). Посмотрел кольцовку еще раз. Да, падение есть. На предыдущих картах был рост давления. Почему насторожило это? Да перенос прямо на нас с района острова. А если там образовалась вершина волны на прошедшем холодном фронте?  (Прошу извинить за подробности анализа).
    Ребятам сказал, что как только пройдет информация по телетайпу по этой точке - сразу ее мне.
  Пока разведчика не было, решил просчитать (если что), когда ждать эту волну у нас. Просчитал, примерно в 21 час. Прикидываю, что за это время на вершине волны образуются облака, которые пройдя через Балтику и Финский залив, наберут силы и, они будут уже кучево-дождевыми с вытекающими из них последствиями. Прогноз уже был согласован с Дворцовой.

   Приехал командир подполковник Нигматулин (Агафонов  уже перевелся в Липецк) и разведчик. Доложил им погоду, но видоизменил ее (не успел еще сообщить о свои расчетах в Ленинград). Летаем в ПМУ, но в районе 21 часа нас закроет на полчаса. Совсем закроет. Потом снова ясная погода. В процессе разведки доложил в Ленинград свои изменения по прогнозу. Всерьез их никто не принял. Я сказал им, что этот прогноз буду сохранять и на полеты.
   На предполетном построении доложил также, что в 21 час нас закроет на полчаса. .
  За это время прошла передача информации следующей кольцовки. Значение падения давления на Висбью выросло. Сомнений у меня не осталось. Еще раз просчитал перемещение волны к нам. Для этого взял радиозонд Таллина. Все показывает на 21.00- 21.20.
 
    На построении после ужина повторил свой прогноз и обратил внимание летчиков, чтобы внимательно смотрели за юго-западом, начиная с 20.30.
Полеты идут. А у меня нарастает напряжение. Уже в 20 часов прошу командира не отправлять экипажи на маршруты, или сразу просчитывать места их посадки.
  А между тем дозвонился до моряков Таллина. У них слоисто-кучевая, а было ясно. Значит нас накроет кучево-дождевой 100 процентов. Залив свое выдаст. Ленинград не реагирует.
    В 20.30 выписываю первое шторм-предупреждение и прошу направить доразведчика на юго запад- запад. Реакции никакой. Второе предупреждение выписываб в 20.45. РП расписался на предупреждении. Но мои просьбы не воспринимаются. Третье предупреждение выписываю в 21.00 и прошу выслать доразведчика.
    Меня начало трясти. Столько машин в воздухе и никакой реакции. Да и с Дворцовой от инженеров нет поддержки.
  Четвертое предупреждение  вручил в 21.10. Вот только сейчас Нигматулин дал команду одному из экипажей уйти с коробочки на доразведку. Я с трудом мог говорить. Но попросил штурмана пусть посмотрит, кого и где можно посадить с маршрута. Снег и нулевая видимость будет только у нас. Ни один аэродром  на перешейке эта непогода не заденет.

   Через пару минут доразведчик докладывает, что видимость ухудшается, снег. Все, мои расчеты верны!
Командир встал, начал бледнеть, дал команду на посадку. Штурмана прошу развести экипажи по эшелонам. Заряд снега будет максимум 30-40 минут. Кто на маршруте - можно посадить в Громово и Левашово. Отмахнулся командир.
 
   Страшно вспоминать, что это были за заходы на посадку и посадки! Я потом подумал, что КДП стоит не на месте. Сколько экипажей заходили на КДП, а в последний момент отворачивали. Это кто свободен, стояли на балконе и кричали РП, чтобы отвернул экипаж вправо (определяли по звуку). От прожектора у полосы, даже светлого пятна не было. А он стоял в 100 метрах от КДП.

    Последние пары вертолетов садились при относительно нормальной видимости. Как остались все живы? Видимо сработали в экстремальной ситуации мастерство и крепкая психологическая выдержка. Ведь земли летчики не видели совершенно. Садились на ощупь. Доверяли только приборам.

     После посадки, командир минут пять молчал, потом дал команду на построение. А на улице звезды, ясная погода. Через какое-то время все поехали туда на автобусе. Экипажи были в строю. Тишина. Нигматулин, по приезду, молча ходил вдоль строя. Потом разразился страшным ругательством в адрес летчиков. Оно сводилось к тому, что метеоролог говорил им смотреть за погодой, а они не смотрели.
    Полеты отбили. Все разъехались по домам, а я пошел на Метео успокаиваться после всего пережитого.

    Моя большая ошибка была в том, что не позвонил на " перелеты", чтобы полеты отбили.
 
    После этих полетов летчики уже вслух начали говорить, что он (командир полка Нигматулин) их поубивает.
И это случилось после моего отъезда с полка в 1968 году. Нигматулин свел два Ми-4 на ближнем приводе - с маршрута и с коробочки. Об этом мне написал Ольховский Сергей Иванович, начальник метеогруппы.

В январе 2017 года, по "одноклассникам" я искал летчиков полка того времени. Откликнулся сын командира эскадрильи  Варфоломеев Александр. Он написал мне, что отец до самой смерти не простил Нигматулину смерть капитана Чмыря, тогда над приводом.

Всем спасибо. На сегодня все.

Капитан Чмирь В.И.Не согласившись с выводами комиссии летчики написали письмо в Красную Звезду.Чем закончилось?Со временем ,подписавших письмо перевели в другие части.У меня нет маральего права давать оценку данному случаю.Я могу только повторить слова моего отца.Сын к-на Чмирь-Андрей живет в Москве.

Знал его хорошо. Когда он был дежурным по выпуску, почти всегда приходил с малокалиберным пистолетом Марголина. У диспетчеров делал усиленный заряд для пули. Я часто пристраивался к нему для стрельбы по мишеням. Тир то был рядом с КДП,  вглубь леса. Стрелял он хорошо, да и меня подучил этому делу. Потом пригодилось.

Авиационный анекдот, господа:
- Такая-то учебная авиационная эскадрилья такого-то полка, такого-то числа, полеты в простых метеоусловиях. Предпосылка. Во столько-то часов столько-то минут борт номер такой-то, экипаж в составе курсанта Криворучко и летчика-инструктора капитана Безрукова допустил при посадке выкатывание за пределы ВПП.

Комполка подымает глаза от рапорта и вопросительно произносит в пространство:

- И это какая же бл..дь поставила их в один экипаж?

Сегодня я не закочил писать. Вчера вспомнил один случай, перелистал несколько раз книжку - не нашел его. Значит о нем тогда забыл написать, а зря.

Рассказ на тему о спирте. О нем на аэродромах много баек ходит. Но я пишу то, что было, без выдумки. Год не помню, но события проходили в период срочной службы. И так:

     В среду звонит с утра командир. Распросил за погоду на сегодня и до конца недели. Ответил ему. Через паузу он мне говорит, что в Громово работают два полковника ГСМщика с Москвы. По плану они, после Громово, завтра должны перелететь к нам и проверять нас. А это народ въедливый, всегда найдут неприятность. Вот погоду доложили хорошую. А можно ли сделать чего-нибудь, чтобы они к нам не прилетели? Я спросил, какой у них самолет. Командир ответил, что Як-12. Ответил ему, что без проблем. Не пустим. В ответ "ну и ладно".
     Ребятам- наблюдателям даю команду впредь с сего времени повернуть направление ветра поперек полосы, а скорость давать 6-7 м/сек. Менять направление ветра можно на плюс-минус 10 градусов, а ветер на 1м/сек. Без моего ведома ничего не менять. Позже об этом сказал Буднику (Максимов был в отпуску). Проходит четверг, пятница, суббота. Нас постоянно тормошит и Громово и Ленинград. Мы ссылаемся на местные особенности.
   А в воскресенье к обеду, звонит командир и говорит, что они приехали на машине. Кто они, понятно. Сразу даю команду, давать истинный ветер.
Ну, и ладно. Меня ГСМ не касается.
    Да не тут-то было. Во вторник в районе 10 часов звонит командир и говорит, что два полковника спрашивали за меня. Что-то со спиртом в прошлом году весной. "Вы что-то помните?". Память прорезало мгновенно. Сказал, что они меня ждут в кабинете в штабе в 11 часов. Сказал командиру, что буду к назначенному сроку.
   А дело было так: в прошлом году, в начале мая, улетали в Каунас на ремонт два экипажа на Ми-4. Если память не изменяет Тиняев и Чугреев. Улетали часов в 9 утра. К приходу бюллетени были готовы. Доложил им погоду по маршруту. На улице тепло. А они начали меня просить написать им, что по маршруту будет обледенение. Что очень надо спирт. И они по прилету в Каунас будут без спирта ждать свою очередь месяц-полтора. В общем,  очень просили. А на улице 8-10 тепла, а южнее Ленинграда и до Каунаса, там вообще 12-15. Сказал, что никак не вяжется ихняя просьба с погодой. Короче -уговорили. Вписал им в бюллетень, что в начале маршрута - обледенение. Они улетели. И все забылось. Вернулись экипажи назад через пару недель.
       
      Вот и ГСМщики!   Оказалось и по мою душу пришли. Срочная задача -найти прошлогодние карты, если сохранились, без них никак. И время поджимает. До штаба 20 мин. ходу, значит у меня на все есть минут 30. Не густо, но должно хватить. Карты нашлись. Нашел примерно того времени, аэрологическую диаграмму. Недельной давности от вылета. На обороте на пустом бланке быстро составляю вертикальный разрез, с резким падение температуры воздуха до высоты 300-400 метров, до 0 градусов. Под нарисованное составляю, как бы раскодированную телеграмму, хорошо натираю тряпкой, чтобы состарить. Аэрологическая диаграмма получилась, что надо. Подписываю, что это Шоссейная, ставлю дату  и время выпуска радиозонда и свою подпись. Нахожу копию метеобюллетеней, забираю все с собой и быстрым шагом в штаб. Пришел ко времени. Первый вопрос был, с каких пор при 10-12 градусах тепла появилось обледенение? Пришлось объяснить полковникам с помощью аэрологической дианраммы, что на высоте перелетного эшелона 300 метров, температура опускалась до 0 градусов. Шоссейная это подтверждает своим радиозондом. И не указывать обледенение в такой ситуации, я просто  не мог. А было ли оно в самом деле, об этом знают только летчики. В общем рассуждали и так и сяк, но против моих документов и доводов ничего они не противопоставили.
   Ушел я от  них и сразу к командиру. Тот спросил, как дела? Ответил, что метеорология это наука для синоптиков, а не для ГСМщиков. Все доказал и убедил. Командир остался доволен. Через пару дней комиссия уехала.

На сегодня все.

Отредактировано ГВА (2020-04-10 16:26:07)

Добавлю про спирт.Я думаю все согласятся,что на Ми-4 спирта было достаточно.год 68 жили мы уже во 2 досе кВ.1 (над нами жил замполит полка Маслов А.И.).Было какое то мероприятие т.к.гостей было много.Пустую тару складывали в кладовку(кто представляет эту квартиру то она была справа от вход)Мы с сестрой залезли в кладовку (мне 8 сестра на 3года младше) и допивали опивки.Попалась нам бутылка из под шампанского которая была целая,ну мы по очереди глотанули.Много конечно не выпили ,но нам хватило.Разбор полетов был уже на следующий день.Мне как старшему досталось больше.

А почему "Гвардии" нет?..

Объясняю: "регалии" на х/б было носить необязательно. Позже на х/б ничего не носил. А на мундире - обязательно. Да, главное и не регалии, а голова должна быть правильная.
На снимке ст. л-т Будник Василий Иванович и я.

Отредактировано ГВА (2020-04-11 13:35:12)

  Я в 1972 году, ст. л- т Шпак Виктор в 1975 г.(Прибылово).

Отредактировано ГВА (2020-04-11 13:33:04)

Всем, здравствуйте! Думал, что сегодня запись будет последней о жизни в полку. Но вот замечание в мой адрес за знак "Гвардия", а потом признание этого читателя, что все "значки" его своровали в казарме ночью, натолкнуло меня написать еще одно повествование. О нем писать не планировал. Но в моих воспоминаниях этот эпизод есть. Назовем этот эпизод из жизни в казарме ТЭЧ так:

                                      Как поймали воришку с поличным?
 
     В полк я приехал в последних числах апреля 1964 года. А это событие относится, или к последним числам мая, или началу июня. Суть его в следующем. Через недели две после моего приезда пропало что-то из тумбочки  у одного из ребят. Пропало ночью. Через короткое время пропажа у другого человека. Я спросил у ребят, это чисто случайно, или нет? Ответили, что это творится уже года полтора. До этого жалоб от "стариков" не было. Воровство идет по мелочам. Да и что тогда у нас было в тумбочках - зубные щетки, лезвия (на вес золота), подшива (подшивной материал для подворотничков). Я сказал об этом старшине  Бандуре. В ответ он мне ответил:  "Володя, это какие-то случайности. Сами заныкали, а потом жалуются". Понял, что надо действовать самим. Собрал ребят Мишу Кононенко, Петра Черного, пошли в бытовку, чтобы обсудить, что делать. Пресекать воровство надо. Я в Камышине жил в казарме на 180 человек и у нас такого не было. А тут всего около 60 человек.
    Решили выловить того, кто этим занимается. Через полчаса собрали надежных ребят, ну и мы инициаторы. С этой ночи устроили еженочное дежурство. Дежурили по часу, не вставая с постели. Через неделю выловили. Парень ТЭЧевский из слесарно-механической группы.
     Пригласили его в бытовку. Все ему рассказали и объяснили. Не били. Нам показалось, что он все понял. Остальные ребята в казарме ничего не знали.
    Прошло несколько дней, и в воскресенье он вылавливает в лесу нашего с метео Шушаняна (участника дежурства), чтобы отомстить за его позор. Фамилия вора, если память не подводит -Клепиков. Здоровый детина. Но просчитался. Вартерес имел первый разряд по боксу. Быстро успокоил Клепикова, сломав при этом ему палец.
   Шушанян пришел в казарму, его всего трясло. Рассказал мне что произошло, сказав при этом, что в другой раз он его убъет. Зная Шушаняна, я начал думать, что делать. Собрал ребят, чтобы обсудить, что делать с вором. Предлагалось придать все огласке и крепко побить. На мой взгляд это не помогло бы. Я предложил другой вариант. И если он пройдет - осуществить.
   В понедельник я встретился с доктором на полетах. Рассказал ему о напряженности в казарме и попросил "устроить" возмутителя спокойствия в госпиталь в Выборг с переломом пальца. Только лечить  его надо очень долго, до самого дембеля, чтобы он там "взвыл" от лечения. Доктор ответил, что если начальник ТЭЧ не против, то проблем не будет.
   От доктора я пошел в ТЭЧ, нашел Рыжова и рассказал ему о ситуации в казарме. Сделал упор, что Шушанян в горячке и в самом деле может прикончить Клепикова. Рассказал Рыжову план и что у меня есть договоренность с доктором.
   На следующий день воришка был уже в Выборгском госпитале. Доктор там объяснил причину госпитализации. Через месяца полтора, Клепиков  умолял доктора забрать его оттуда. Получал он там по полной. Додержали его в госпитале до приказа. Привезли и в тот же день уволили. А в казарме так никто и не узнал об этом событии. Даже старшина не знал. И воровства больше не было.
      Прошло много лет (об этом пишу в  воспоминаниях в феврале 2019 г), а мне Пустовойт Виталий (армейский товарищ по ТЭЧ) сказал, что им в ТЭЧи  объяснили - парень уехал по комсомольской путевке, что так скоротечно уволили.

   Это мой ответ автору, у которого "сперли" все значки.

      Спасибо всем. На сегодня все.

Отредактировано ГВА (2020-04-12 08:50:44)

Поразительно.., как природа оригинальна!

Напишу почему я запомнил мотоцикл дяди Васи Будника.Как я писал ранее ,нас окучили в Юных друзей космонавтов.В один из летних солнечных дней мы пошли в поход.Дядя Вася на своём мотоцикле вёз палатки.Была с нами ещё женщина (хоть убей не помню как ее звали).Шли мы по тем временам очень долго по дороге в сторону Выборга потом свернули в сторону залива ,помню там на мысу ещё росли кедры.Отец был озадачен поймать рыбы(он был заядлым рыбаком).Варили уху на костре.Сейчас врядли мамы отпустят своих детей в возрасте от7 до 10 лет в количестве 15-20 в поход с ночевкой под надзором всего лишь одног дяди и тети

Про могилу не помню,наверно более старшие ухаживали

        "На рыбалку". Переходим Приморскую дорогу. Семья Олефировичей - Аня и Иван (борт - радист Ми-6) с сыном Игорьком, слева моя жена. Я фотографирую.
      Справа видна крыша дома, в котором мы жили (крайний дом от леса и от дороги). 1967 год.

Отредактировано ГВА (2020-04-17 09:51:33)