Валера!  :thank_you:
Это все "про тогда", а "про сейчас" есть? Львов рассказывал, что ты еще не забыл с какой стороны начинается контрольный осмотр вертолета.
С уважением,

Валера!
И про сейчас не хило получается. ЖизЕнь идёёт...  
С уважением,

Иваныч!
Они потом еще по бутылке раздавили, наверное, и, проржавшись, (как я сейчас     ) полетели дальше.
С уважением,

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЛЕТЧИК

В сентябре 1987 года борттехник Ф. заменился из Афганистана. Он отгулял отпуск и вернулся в Магдагачи дожидаться приказа на увольнение. Из отпуска он опоздал (принял транзитную дату вылета из Новосибирска за дату вылета из Уфы), его друзья уже уволились в запас и отбыли по домам.
Старший лейтенант Ф. живет в том же офицерском общежитие, что и до Афганистана, но в угловой комнате на втором этаже. Стоит ноябрь. Уже выпал снег, в батареях комнаты - воздушная пробка, и тепло не доходит до старшего лейтенанта. Поэтому он живет в четырехместных апартаментах один и, несмотря на предложения, переселяться не собирается. Никого из его эскадрильи в Магдагачах пока нет - они заменились в октябре, и еще отгуливают свои отпуска. Поэтому старший лейтенант на службу не ходит, - лишь раз в неделю он наведывается в штаб - узнать, нет ли приказа из Хабаровска на увольнение.
Каждый день после обеда он идет на железнодорожный вокзал к газетному киоску и покупает свежую прессу - киоскерша даже оставляет ему "Огонек" (перестройка в разгаре). Вернувшись в свою холодную комнату, он заваривает чай, пьет, курит и читает. Вечером, когда все прочитано, он идет на ужин, возвращается, заваривает чай, пьет, курит, и, набросив на плечи и на колени по одеялу, пишет что-то в блокноте с твердой синей обложкой.
Окна искрятся льдом. Иногда в общежитии отключают воду, и тогда можно наскрести ложкой с форточки пушистой изморози и заварить на талой воде (ровно стакан) чаю, пахнущего сигаретным дымом. Иногда в нижнем поселке отключают свет. В местных магазинах почему-то нет свечей, поэтому в такие вечера старший лейтенант читает и пишет при свете негасимых фонарей за окном.
За стенкой - комната дежурных по общежитию. Одна из них - рыжая, с наглыми глазами, нравится старшему лейтенанту. Иногда, в ее дежурство, по ночам он слышит, как за стеной ритмично скрипит кровать. Утром, встречаясь в коридоре, они с понимающей улыбкой смотрят друг на друга. Старший лейтенант готов к контакту, но его сдерживает одно обстоятельство. Он не может сходить в магдагачинскую баню, боясь, что украдут его летную шевретовую куртку (раньше ходили в баню группой, и один всегда был рядом с одеждой). Старший лейтенант одет в джинсы и вареную рубашку, приобретенные в Афганистане, рубашка, по-видимому, крашена чернилами, поэтому торс старшего лейтенанта до самого горла имеет страшный мышиный цвет - тот же цвет имеет простыня, на которой он спит.
Но, в общем, ему тепло, уютно и по-хорошему одиноко. Так он проживет целый месяц.

Однажды вечером, когда старший лейтенант, заварив чаю, приготовился писать, в дверь постучали, и в комнату вошел незнакомый авиалейтенант в заснеженной шинели.
- Здравствуйте, я - истребитель с Вожжаевки, - сказал он. - Только сегодня приехал, ищу, где переночевать.
Старший лейтенант Ф. посоветовал ему идти к дежурной и проситься в нормальную теплую комнату.
- Я сам тут временно сижу, - сказал старший лейтенант. - Жду отпуска после Афгана.
- А вы вертолетчик? - спросил лейтенант.
- Вертолетчик, - сказал старший лейтенант, и непринужденно добавил: - Пока на правой чашке, но после отпуска пересяду на левую.
- И как - трудно на вертолете летать?
- Да что тут трудного, - удивился старший лейтенант Ф. - Шаг-газ на себя, ручку вперед и пошел педалировать! Ну, есть, конечно, своя специфика - в чем-то и труднее, чем на самолете.
И старшего лейтенанта понесло. Он вкратце обрисовал специфику управления вертолетом, потом перекинулся на воспоминания об Афганистане, о боях-пожарищах, о том, как заходишь на боевой, делаешь горку, отдаешь ручку вперед, жмешь на гашетку, уходишь от собственных осколков - плотно работали, брат, в ближнем бою, почти врукопашную, - как мостишь машину на какое-нибудь "орлиное гнездо" на четырех тысячах, притирая одним колесом к краю площадки, как, перегруженный, срываешься в пропасть, и переводишь падение в полет…
Истребитель слушал, открыв рот, глаза его блестели.
- Да, - сказал он, - Это поинтереснее, чем на истребителе будет. Мне надо у вас еще многое узнать. Вот, например, - какая у вас ширина полосы?
- Да зачем тебе наша ширина полосы? - засмеялся борттехник Ф. - Нормальная полоса, широкая - никто еще не промахивался.
Но лейтенант продолжал допрос. Он интересовался допусками и минимумами, о которых борттехник Ф. только слышал от летчиков, но никогда не стремился узнать подробности.
- Да ты, брат, не шпиен ли, часом? Не Беленко твоя фамилия? - сказал борттехник. - Зачем тебе, истребителю, вся эта вертолетная кухня?
- Да, понимаете, я ведь с истребителей по здоровью списан - буду у вас летать, на вертолетах. Вы мне расскажите…
- Стоп, - сказал борттехник, скучнея на глазах. - Успеешь еще. Сейчас тебе надо дежурную найти, а то не устроишься. У меня нельзя - я один под всеми одеялами сплю, так что тебе не достанется. Знаешь, ты иди, как-нибудь поговорим еще…
Лейтенант ушел. Старший лейтенант остался в своей холодной комнате, Он посмеялся над своим случайным враньем (думал ведь - истребитель проездом), и забыл о лейтенанте.
На следующее утро, войдя в столовую, он поднял руку, приветствуя молодых борттехников за дальним столиком, и увидел, что с ними сидит вчерашний лейтенант. Судя по глазам лейтенанта, он уже знал от соседей по столу, кто живет в угловой комнате. Истребитель смотрел на борттехника Ф. испуганно и одновременно удивленно - как грузины на Остапа. Взгляд его, казалось, спрашивал: но зачем, за что? Старший лейтенант Ф. пожал плечами, подмигнул лейтенанту, и, сел к нему спиной.

Игорь Фролов

Отредактировано Бортовой (2008-02-02 10:31:48)

ШВЕЙЦАР
   
  Идут ночные полеты. Летчики под контролем инструктора выполняют "коробочку". Работают конвейерным методом - вертолет садится, катится по полосе, останавливается возле кучки летчиков, один выскакивает из кабины, другой занимает его место и взлетает. По странному стечению обстоятельств борттехнику Ф. попадаются "чужие" летчики - из Спасска Дальнего. Магдагачинцы умудряются попадать на второй борт.
  На каждой посадке борттехник Ф. отстегивает парашют, выпутывается из подвески, выходит в грузовую кабину, открывает дверь, летчик спрыгивает. В это время инструктор, который сидит на правой чашке, держит шаг-газ, и вертолет почти висит в воздухе, едва касаясь колесами полосы - амортстойки выпущены на полную длину, и высота от уровня взлетной полосы до двери приличная - пол вертолета находится на уровне груди стоящего на полосе человека. Но злой борттехник почему-то не ставит стремянку (понять его можно - каждые пять минут, нагибаясь вниз головой, опуская и поднимая тяжелую стремянку, очень просто заработать радикулит). Летчики, в прыжке кидаясь грудью на пол и забрасывая колено, карабкаются на борт. На весь этот унизительный процесс свысока смотрит борттехник, ботинки которого ползущий летчик наблюдает у своего лица. Иногда борттехник берет неловкого капитана или майора за воротник шевретовой куртки своей раздраженной рукой и рывком подтягивает вверх, бормоча себе под нос: "Да ползи быстрей, урод!"
  Полеты завершились. Борттехник заправил и зачехлил борт, идет, усталый, к курилке, где толпится личный состав в ожидании машины. С десяток угрюмых летчиков стоят возле командира эскадрильи и смотрят на приближающегося, попыхивающего сигаретой, руки в карманах, борттехника Ф., который уже чувствует неладное и готовит на ходу защитную речь.
  - Товарищ лейтенант, - говорит подполковник Швецов, когда борттехник пылит мимо. - Задержитесь на секунду. (Лейтенант останавливается, вынимает руки из карманов, выплевывает окурок и козыряет.) Вот летчики на вас жалуются, говорят, что вы, проявляя неуважение, демонстративно не ставили им стремянку.
  - Даже руки не подавал, - возмущенно загудели летчики. - За шиворот, как щенков...
  - Как вы это прокомментируете? - спрашивает подполковник.
  Лейтенант пожимает плечами:
  - Виноват, товарищ подполковник, неправильно выстроил линию поведения. Ошибочно решил, что тренируемся в обстановке, максимально приближенной к боевой. Там не до стремянок будет. Борттехник может заниматься с ранеными, руководить погрузкой, прикрывать посадку огнем штатного и бортового оружия, он может быть выведен из строя, как самый уязвимый член экипажа. Вот я и подумал...
  - Неудачно подумали, - резюмирует командир.- Но, с другой стороны, товарищи летчики, в чем-то ваш товарищ прав. Поэтому оргвыводов делать не будем. Свободны, товарищ лейтенант, но замечания учтите.
  Лейтенант козыряет, и, отойдя к группе борттехников, шипит:
  - Швейцара нашли, бля!
Игорь Фролов

ПРИЧЕСКА ДЛЯ ДУРАКА
   
  Пара летит в Лошкаревку. На ведущем борту Љ10 - командир дивизии. Он торопится и периодически нервно просит:
  - Прибавьте, прибавьте.
  Пара идет на пределе, на максимальной скорости. Чтобы сэкономить время, ушли от дороги и срезают путь напрямую. Вокруг - пустыня Хаш. Ни одного ориентира. Да они и не нужны экипажу - командир идет по прямой, строго выдерживая курс. Правак отрешенно смотрит вперед, борттехник поигрывает пулеметом.
  Комдив, сидящий за спиной борттехника, толкает его в плечо, и, когда тот поворачивается, спрашивает:
  - Долго еще?
  Борттехник кивает на правака:
  - Спросите у штурмана, товарищ генерал.
  Генерал толкает правака в плечо:
  - Мы где?
  Застигнутый врасплох, правак хватает карту, долго вертит ее на коленях, смотрит в окно - там единообразная пустыня. Он смотрит в карту, снова в окно, снова в карту, водит по ней пальцем, вопросительно смотрит на командира.
  Рассвирепевший комдив протягивает руку к голове правака и срывает с нее шлемофон.
  - Я так и знал! - говорит он, глядя на растрепанные волосы штурмана. - Да разве можно с такой прической выполнить боевое задание?
   
Игорь Фролов

На необъятных просторах нашел записки одного магдагачинца http://lib-geminus.narod.ru/Litera/Bort.htm

Игорь ФРОЛОВ © frolov_istoki@rambler.ru

БОРТЖУРНАЛ № 57-22-10

(Впервые опубликован на сайте Армейских историй http://www.bigler.ru )

Памяти ВВС СССР

Первое предисловие

(оказалось слишком серьезным для книжки армейских историй)

Мировая история пишется крупными мазками – страны, народы, войны, революции – сплошная геополитическая тектоника. Если и встречаются в этом глобальном движении отдельные судьбы, то принадлежат они, как правило, «великим» – творцам этой самой Истории. Но нет в этом хоре места для простого человека. Прожив отмеренное, он просто канет в небытие, оставшись разве что в памяти родных и близких, постепенно растворяясь в памяти двух-трех поколений. А ведь именно такие бесконечно малые, умножаясь до бесконечности, и создают движение Времени.

Человеческая память похожа на звездное небо. Ее чернота сияет звездами отдельных воспоминаний. Лучше запоминаются те события, которые были освещены той или иной эмоцией – страхом, ненавистью, радостью, счастьем, наконец.

Именно по этим ярко окрашенным событиям человек идентифицирует себя, свое индивидуальное существование. Это те самые точки, по которым можно провести график жизни, мировую (как говорят физики) линию исследуемого субъекта.

Вот эта простая мысль – оставить в информационном массиве человечества свой бит информации, кусочек своей жизни – и подвигла меня к написанию этих историй. Выбор места и времени был естественен – конечно, армия, как самый динамичный и насыщенный событиями отрезок моей биографии. И самый веселый. Потому что служил я офицером в армейской авиации, летал на вертолете Ми-8 борттехником-воздушным стрелком. А должность борттехника (да еще и стрелка), этакого кентавра, совмещающего землю и небо, соединяющего несоединимое, – эта должность уже по определению заключает в себе смеховой катарсис.

Принимаясь за построение всего лишь одного отрезка собственной мировой линии (чуть более двух лет длиной), сразу ввожу ограничения.

Первое: никаких трагедий. За жизнь убедился, что настоящих трагедий, достойных занесения в анналы, очень мало, много меньше, чем принято думать. Зато веселого в жизни очень много – его только нужно уметь увидеть. А чем дальше во времени описываемые события, тем добрее и забавнее они становятся.

Второе: никакой художественной литературы. Стиль – вещь хорошая и нужная, но, по-моему, в жанре историй он должен отдыхать. Требуется по возможности просто изложить то, что произошло. Поменьше литературной мимики и ужимок, восполняющих провалы смысла, запрет на указующий смех за кадром. Правда и ничего, кроме правды, – но, конечно, слегка подведенной, дорисованной для выразительности. Голая информативность с безбоязненным использованием банальностей и штампов (которые, не стесняясь, использует сама жизнь), краткий конспект индивидуального бытия…

А теперь, после этого инструктажа, я, борттехник Ф., приглашаю вас на борт. Мы совершим полет на вертолете Ми-8 (винтокрылая машина всех времен и народов) по чудесной стране моей молодости – ВВС СССР, памяти которой и посвящается все нижеследующее.

Если кому по ссылке искать неохота, могу здесь выкладывать (если автор не будет против)

Займусь и попрошу разрешения на публикации. Там много юмора, да и вообще все из нашей жизни.

Бум надеяться. Только что отправил Фролову письмо.

Интересный тута модератор
Неужто думает, что дерьмо которое выливают на военных привлекает вертолетчиков?
В 1987 году хоть в одной авиационной части кто-то видел компьютор и принтер?

Redav

Компьюторов и принторов в 1987 году конечно не было, но чувство юмора в авиационных частях в целом было всегда.

С уважением!

Рассказ 1.         
      Рубеж возврата

          В конце 70х, начале 80х годов мне со штурманом Толиком В. была поставлена задача: перегнать для контрольно-серийных испытаний первого птенца  Кумертавского  вертолетного завода к  нам в Феодосию. Качественно, по своей программе, облетав птичку, подчистили огрехи сборки и начали давать заявки на  перелет. И  вот сидим неделю, вторую-не дают «добро» на перелет по МВЛ, ну хоть ты тресни, никто не хочет нас принимать!..Заявки даем веером- толку ноль. Долго я думал, наконец,  дошло: в заявке то мы указываем тип ЛА, каким его окрестили в ОКБ, никто-же не знает, что это за зверь, что он жрет, как обслуживается. Вот и боятся нас брать. Ладно, иду на хитрость: прошусь в заявке  посадку для заправки на  аэр.Сокол(Саратов),запасным Сызрань.  Свои же, может быть примут, а кто-то  и фамилию бывшего инструктора вспомнит. Не моргнув глазом, пишу :тип-Ми-8,принадлежность-ВВС…И ,что вы думаете-уже на следующий день Сокол нас берет! На аэродроме идут полеты, заходим на  посадку, запрашиваем условия. РП видит необычный ЛА и, спрашивает:-
№…что у вас за тип, у меня вертушка ,по плану под этим позывным должна  прийти
-№…да я и есть вертушка,  свой я со звездочкой(т.е. военный)-
     На всякий пожарный случай РП гонит нас садиться не на заснеженное поле старта, а на, плохо очищенный центр ВПП  (красивая мозаика из шестигранных плит, строили, наверное, еще пленные немцы).
    Снег, зависаю на 20м,раздуваю его и начинаю снижение.  Левый блистер, по привычке всех морских летчиков приоткрыт. На высоте 5м по щеке больно хлещут крупинки ,но не снега ,а кусочков бетона или песка .Быстро сажусь и выключаю двигатели. РП  дает команду зарулить на стоянку, т.е. освободить полосу. Это по этой убитой бетонке,  а потом по плохо укатанному  снегу  с давлением в колесах 12атм.?..- Решительно отказываюсь, похоже, мы итак приплыли,…  Говорю бортачу:-посмотри движки, да зеркало возьми в инстр-м ящике.
Борттехник долго  осматривает двигатели и забирается в кабину с горестным вздохом:                       
-Командир, на лопатках компрессора забоины и приличные ,надо вызывать сопровождающий нас Ан-12,пусть Петрович посмотрит ,он еще в Корее служил, как скажет, так и будет..
-Ладно, понял. Толян! Набери-ка снега пару горстей, пообедаем…-Достаю фляжку с «шилом»,по очереди прикладываемся ,снежком закусываем, ждем ДСП,  думы, горькие думаем: надо ехать в город на переговорный пункт, быстрей будет, чем через долбанные военные  коммутаторы до своих дозвониться. Толик, не к месту вспоминает анекдот о перелетчике, который долго орал в трубку:-«Байдарка!»»Ужимка»дайте»Сосну», дайте»Сосну!»… Орал, пока чей-то ехидный голос ему не ответил:- Ну, сосни, милый, сосни…
     Приходит ДСП:-Привет,мужики!откуда,что за зверь, давайте приму под охрану. Только вы это ,часы-то снимите ,на всякий пожарный случай…-Изумленно смотрю на него:-Какие часы?-Да у нас тут чурки-часовые шалят ,мы со своих вертолетов часы снимаем и перелетчиков  предупреждаем.- Ну, вы, блин   даете! Да у меня на борту сов.секретные блоки, а ты часы-часы!...(Про 19кг спирта в бачке ПОС благоразумно помалкиваю. ДСП-то, хоть и не чурка, но тоже…прапорщик…
  От диспетчера  дозваниваюсь до своих, вызываю Ан-12 с бригадой и устраиваю грандиозный шухер. Убедившись,  что около борта поставлен пост(стоит не чурка ,а целый прапорщик с пушкой на боку),и все лючки на машине опечатаны, едем на ночлег в курсантскую казарму.
  Утром прилетает наш Ан-12.Получив»Привет «из Москвы Нач.училища  ставит на уши всех, начиная от ком.полка до ком.бата тыла, взвод курсантов чуть не языком  вылизывает место посадки и поливает его водой. Петрович долго обнюхивает двигатели и, наконец, выносит приговор:- До дома долетишь, там вызываем представителей с завода.  Двигатели надо менять, так что ты, командир, под раздачу тоже попадешь…
Через день,  проведя у борта лекцию с экскурсией для любопытных курсантов, эффектно взлетаем (волчок на взлетном режиме за 10сек -100м, разгон пикированием и уход за рельеф). Спасибо, Сокол,  за гостеприимство, но вашу полосу я век буду помнить! От Камышина проявляется первый  дефект: резко, до 15…20км. упала дальность действия УКВрадиосвязи. Не беда « Аврора» (РЦ Волгограда) устойчиво ведет меня по КВр. станции, отвечает по ней -же и Ростов-папа.
   В Ахтубе дефект УКВ-станции найти не могут ни наши, ни местные радисты. Но это свои и добро на Дорожный мне дают. На перелете ,после Гумрака,  связь становится  отвратительной, годной только для полета по кругу. По КВ-связи «Аврора» дает команду возвращаться на точку. Ну, уж нет, я домой хочу! Отвечаю ей:- «Аврора», я  №… не понял, вас, команду выполнить не могу, рубеж возврата прошел 5мин.   Назад
  №…почему не можете?- Да по топливу, по топливу не могу, не хватит мне его до точки!
№…а до «Дорожного» (Ростов) хватает?- Да да, хватает, связь с ним имею,проход разрешен  прошу конец связи. -5мин. тишины и… наконец-то:-№…работайте по плану,конец связи ,счастливого пути!
   Никакой связи с «Дорожным» я, конечно, не имел, с трудом  докричался по КВ до РЦ Ростова. Получил от него разрешение  на 100м пройти севернее аэропорта на Дорожный. Связь с ним появилась только после того, как я прошел на 15м над КДП и пустил зеленую ракету. Опять начались допросы, что за тип, откуда куда? Я терпел, терпел да и выдал:- Дорожный! Да со звездочкой я, Спиртоносец!.. Прошу заправку и добро на «Северный». Чайничек приготовьте, на добро-добром отвечу…
    Только сел, тут тебе и топливозаправщик, и  прапор, ну морда алкашная, с двумя чайниками в руках. Руки заняты, печать зубами держит, как младенец соску сосет:-Командир! Вам добро на Северный есть!.. Мда, оперативно может работать наша диспечерская служба…
    По прилету домой меня вызвал к телефону  Начальник военного сектора РЦ Волгограда: -Так что, майор, топлива говоришь, тебе до Ахтубы не хватало, рубеж возврата уже прошел?.. – Так точно ,тащ. п-к! –Ну ты даешь, а, сколько от Гумрака до Ахтубинска  километров? -170км тащ. п-к! Хорошо, а, сколько до Дорожного еще оставалось?- Ну , где-то около 500км, ну, Товарищ п-к!..-Да , нахал ты братец …Ладно, летай, сокол , пока крылья не выщипали, не буду я в Москву звонить. – Спасибо, тов. п-к.
Служу Советскому Союзу!..
После этого полета , отделавшись выговором и лишением 13 з.п., я задумался: как-же взлетать и садиться на суше, на этих пылесосах корабельного базирования? В полетах опробована и потом применялась мной следующая методика:
-Если невозможен пробег, колеса – заторможены! Как  на взлете, так и на посадке. Супостаты летают же с лыжными шасси и не боятся небольшого проскальзывания;
-На взлете- энергичный отрыв с передних колес, так ,чтобы конус НВ сразу был отклонен вперед и не давал завихренному потоку попасть во входные направляющие аппараты двигателей. Да не лупите вы тангаж больше 5-7 градусов, а плавно уходите вверх по крутой траектории;
-На посадке- ломаная глиссада. Скорость почти до нуля гасится на высоте 10-15м.
Торможение плавное, нос не задирать! Затем, опять же , удерживая поток за собой сзади ,
скользим вниз и садимся сходу с Vu=0,2-03 м.с.И сразу же убирайте обороты НВ, пока вихри враждебные тебя не догнали.
Так что, коллеги-вертоптахи, дерзайте и находите  свои индивидуальные способы взлета и посадки  на пыльных или заснеженных площадках. Интересно, есть ли статистика:  сколько двигателей загублено пылью и сколько машин разбили летчики, потеряв ориентировку и видимость земли в туче ими же поднятого  снега.
Всем летчикам от души желаю: красивых взлетов и мягких посадок!!!
                                                                                                                                       Н. Рыжков

Рассказ 2.
                               Три предпосылки- один полет- инфаркт не в счет.
                                    Вертолет- коварная скотина,
              Предпосылок воз домой везу,   
            За… разборов паутина,
            Ночью снится госпиталь в лесу
                    Авг.88г.РНГ   
    Предисловие
В 1986…88гг в ГНИКИ  ВВС ,совместно с ОКБ им. Камова, проводились летные испытания (Л.И.) по расширению летных ограничений  вертолетов Ка-29 и подобных ему типов. На первом этапе в Люберцах оценивалась возможность расширить ограничения по крену и тангажу…(ФСБ не спит) примерно в два раза. Полеты выполнялись с охватом всех возможных фигур пилотажа в эксплуатационном диапазоне скоростей и высот.  Машина была  специально подготовлена с тензодатчиками на тягах, с контролем за лопастями несущих винтов . В кабине экипажа дополнительно устанавливались указатель перегрузки и сигнализация  опасных нагрузок на несущую систему в-та, которые, к сожалению, так и не стали штатными приборами для всех серийных в-тов .
На втором этапе  в Феодосии  эксперименты проводились уже с боевым применением НУРС, подвесных пушек ГШ-23 и бортовой пушки НР-37.
Полеты были очень  тяжелыми по технике пилотирования. Только на этой теме экипаж не сидел на парашютах , а надевал их ,подгонял лямки и проводил перед вылетом тренаж по аварийному покиданию вертолета…

18 авг. 1988г.  Ясное тихое утро, последние дни лета. С  Володей С. Набираем 3000м. над мысом Чауда. Через 10 дней- конец темы и…здравствуй, ЦНИАГ ! Опять волоки чемодан крымского коньяка и фруктов, мне: глаза лечить, врачам- их заливать.  По заданию сегодня отстрел  37мм пушки по чистой воде  очередями по 10 и50 снарядов, на скорости от 150 до 240 км/ч с фигуры «Плоский разворот». Это когда летел себе,  летел  прямо и вдруг, ни с того ни с сего, суешь ногу  почти до упора и обратно в нейтраль. Ручкой управления (РЦШ) при этом парируешь крен и задаешь режим ,куда лететь дальше: в прежнем или новом  направлении. Вертолет за 1,5-2сек. Разворачивается на 90 градусов, но летит еще  15-20сек. со старым курсом. –Что, суки , не ждали?...-Получите очередь в рыло!
3000м добро РП  на холостой  заход .Стрелять будем в море , ни к чему 37мм снарядами землю полигона портить.
-Володя, «Режим!» Пошла, родная!..-левая педаль вперед до упора , РЦШ- вправо и чуть вперед. Вот же , блин, придумали понятие: «энергично, но плавно». Энергично -потому что иначе она не  отвернет  больше чем на 15-20 градусов и будет просто скольжение. А  сунешь очень резко – сломаешь тяги путевого управления или киль- шайбы.
Родная послушно крутит мордой и …-Ах, ты, сука!- валится влево и вниз , опуская нос. В глазах  только море, море,  море  и оно вращается , заполняя весь обзор. РЦШ на правом  упоре, жму изо всех сил, да без толку. Бросок взгляда на  приборы: скорость по УС-350 –пока ноль , ПКП (авиагоризонт)- крен 70 , тангаж 45…-Листья тополя падают с ясеня, ни х…, ни х… себе!.. Взгляд  вперед: там только синее Черное море, мозги машинально отмечают- волнение 1,5…2 балла. Секунда, три…десять, ручка на упоре, падаем , вращаясь как  осенний лист. На ручку никакой реакции.
-Володя, прыгай! Прыгай, приказываю!..-Бросок взгляда на него. Он «медленно» чего-то там копошится, убрал  наколенную планшетку, пощупал кольцо парашюта,  расстегнул привязной ремень и задумчиво смотрит на верхний обрез блистера двери:-мол, где же тут  рычаг сброса? Раньше надо было изучать мат.часть (Козел!)                                       
Да что же с тобой, милая, почему не слушаешься? Ну, выходи же…Пробую вернуть ей морду на место- не получается, опоздал. В животе нарастает холод. Вовка, хоть и копошится, успеет прыгнуть, а ты? Бросишь ручку и тут же на спину.  У этих вертлявых сук поза на спине- самая устойчивая и любимая. Мясорубка хренова!..Неужели .П…ц?.Господи, как глупо! Делать нечего, таращусь пока на приборы и жму сок из ручки уже двумя руками. Так, новая скорость появилась, во дает: 120, 150,180… Интересно, что будет раньше: море или флаттер?.. Авиагоризонт?...Стоп! Крен уменьшается! Сунгуров, отставить прыжок, выходим! Все, отпустило –ушла ручка с упора, уменьшается крен, плавно  вытягиваем из пике, проверь обороты – все хорошо. Что с высотой? –Успеваем, высота 450м, фу, вышел!
- Вовка, а что это было? – Молчит Вовка, в себя  приходит, отхрюкивается. Эх, думы мои тяжкие: Тишок в отпуске, Коля Т.? –еще балбес недоучен, убьется. Только  недавно, при  стрельбе всего с 20-ю град, тангажа, чуть на флаттер не нарвался. Предупреждал ведь его: -не смотри, куда пошли снаряды, все внимание выводу. Сроки работы кончаются, мне в ЦНИАГ. Домой идти надо, Методики ЛИ нарушу-в задницу без солидола   вставят.
Ладно, продолжим, а что если  на холостых  покрутить ее сначала вправо на 60 гр.- нормально, на 90- тоже. Еще раз влево, также аккуратно. Все хорошо: и ручки хватает и проблем никаких. Наверное, или  ногой резко дал или  условия другие, в Люберцах зимой работали, а сейчас лето. 
Решение принято, дыхание и пульс пришли в норму. –Володя, « Режим!»-Работаем боевые заходы со стрельбой, согласно заданию в планшетке. Все нормально, вот только на второй половине работы , после очереди в кабине  черные хлопья гари    появились. Ехидничаем с Вовкой, что за дерьмовые снаряды с сырой соломой  нам подсунули, весело, дуракам, от смерти ушли.
Посадка, на зависании в кабине- запах гари и дым, техники  отчего-то, как тараканы, по щелям разбегаются,  пожарная машина к месту  посадки мчится. Быстро сажусь, без охлаждения, выключаю двигатели и тоже ноги в руки…Потушили, толпа осматривает вертолет и ствол пушки по левому  борту. Вот это да! В стволе пушки, недалеко от казенника, рваная дыра, в боку фюзеляжа дыра- прогар, ребенок пролезет. На наше счастье дыра немного правее ящика с боекомплектом…Рвануть могло не хило!
Володя, поехали
в гараж, сегодня же пятница, разбор пролетов устроим…
        ……………..
Понедельник начался истерикой, идущей аж из Москвы:-  Вы что творите?!...Пограничников на м. Чауда расстреляли, под Трибунал всех! Немедленно разобраться и доложить. – Как, горько шутят пилоты, на полный ход развернулась компания по наказанию невиновных и награждению непричастных…К сожалению, в таких мероприятиях, как физические, так и юридические лица , в первую очередь преследуют свои корыстные или узковедомственные цели и интересы:
        «Евреи в московских фирмах
        Множатся, как грибы:
        На вертикальных режимах
        Нам создают…Гробы!»
                                                                                         Март 88г. Р.Н.Г.

По материалам р.л.с. цели  вертолет в боевых заходах не мог стрелять по мысу .Он летал над береговой линией, и в перекрестии прицела у летчика было только море. Но пушка- плевательница плюс ветер сыграли злую шутку, от которой, к счастью никто не пострадал: положили снаряды на головы погранцов. Прямо в огород к бабке. Бабка, после первой же очереди, бросила тяпку, непроизвольно сходила в штаны по полной программе  и …» выключила автопилот «.
В ходе дальнейшего расследования, проводимого по схеме: разбор и порка с утра – полеты после обеда, экипаж- тот же, было установлено:
1. Упором ручки управления(РЦШ) послужил посторонний предмет: болт М14 из хромансилиевой стали, по неизвестным причинам оказавшийся  под полом кабины летчиков. Под воздействием боковой перегрузки он на первом же плоском развороте влетел в зазор между качалкой РЦШ и  отбортовкой ниши, заклинив ручку управления, в положении: 1/3 ее полного хода вправо от нейтрали. После того, как летчик , набрав скорость и устранив крен , вернул РЦШ в нейтральное положение, болт упал на дно ниши, спрятался там и не был заметен при осмотре системы управления.
    Примечание автора: сначала, по материалам ОК мне удалось доказать, что причина – посторонний предмет, а не ошибка пилота. Три дня  тех.состав его найти не может…Перед очередным, вылетом, в присутствии Гл. конструктора этой машины, я нашел сам: руками, на ощупь, проходя по проводке управления, этот злополучный болт. Техники-то глазами искали! Что сказал, при этом Гл. конструктору? Это не переводимый на литературный язык набор слов…
2. Прогар пушки связан с русской ленью и не желанием внимательно изучать документы. Аналогичные пушки применялись на БМП в сухопутных войсках. Для стрельбы должны заряжаться по схеме: каждый 10й ( за цифру не ручаюсь ) с мягкой свинцовой оболочкой, чтобы снимать медь от предыдущих, нормальных головок снарядов. А наша пушка эти размеднители не нюхала, про них просто не знали авиаинженеры , далекие от пехоты. До прогара она, без «бани» пару боекомплектов как-то отработала.
Двигатели в- та подлежат замене. На них был глубокий помпаж турбокомпрессоров из-за попадания во входные НА пороховых газов, при нештатной работе пушки. Летчик не заметил помпаж от  грохота пушки и сопровождающей стрельбу тряски. После посадки экипаж выключил двигатели, с нарушением требований инструкции, т.е.без их предварительного охлаждения.
______           ...............       _____

Испытания по данной теме были закончены в установленные  приказом сроки. Расширенный диапазон летных ограничений в-та Ка-29, после внесения соответствующих дополнений в инструкцию Экипажу, рекомендован для применения летчиками строевых частей. Автор же ,в сентябре того года убыл в ЦНИАГ, где ему быстро поставили диагноз: «предынфарктное состояние».  Лечение: 2 недели под капельницей, с последующей реабилитацией в терапевтическом отделении в течение трех месяцев. Приступил к полетам 10 января 89г.
В ГНИКИ ВВС был издан приказ, в котором я получил (за один и тот же полет одновременно):
 Благодарность от Главкома ВВС: За хладнокровные, грамотные действия в
аварийной ситуации в воздухе и активное участие в расследовании тяжелой предпосылки к летному происшествию.   - Он был не прав, испуган я был, как заяц, а действия в воздухе считаю безграмотными. Да и благодарность в стакан не нальешь…;
 Строгий выговор от Начальника Института, за грубое нарушение требований
методик летных испытаний(ЛИ).- Он прав, спасибо, легко отделался (первая  заповедь испытателя: непонятка в воздухе- иди домой, на земле разбирайся )
Моя оценка сейчас? Летчик-мудак,  лентяй и эгоист!..Лентяй – мат.часть учить надо. Не доверяй инженерам, суй всюду нос сам. Наверняка бы наткнулся на предупреждение о размеднительных  снарядах.  Мудак – подвергал неоправданному риску жизнь штурмана, а Фирму угрозе потери дорогостоящего ЛА. Хрен с ними, со сроками испытаний, жизнь дороже стоит.
Эгоист – мог бы найти время, между разборами и полетами, чтобы смотаться  на м. Чауда. Зачем? –Чтобы вручить бабке новые штаны…
                Март 2008г Р.Н.Г.

Отредактировано mamont (2021-03-05 20:07:37)

Даже если повторимся - не беда:

http://pv-afghan.narod.ru/Operatsii/Hanabad-jan-89.htm
сайт http://pv-afghan.narod.ru/index.htm ПОГРАНИЧНЫЕ ВОЙСКА КГБ СССР в АФГАНИСТАНЕ 1979-1989

Гибель экипажа вертолета капитана Шарипова

     19.01.1989 г. при выполнении разведывательного полета в районе Ханабада был сбит вертолет 23-го отдельного авиационного полка (пограничный авиаполк, г. Душанбе) КСАПО. 

     Из состава экипажа погибли:
штурман отряда вертолетов ст. лейтенант БАРИЕВ Ильфат Мидехатович; 
ст. воздушный оператор отряда вертолетов спецназначения ст. лейтенант ДОЛГАРЕВ Виктор Иванович; 
ст. техник вертолета ст. лейтенант ЩЕНЯЕВ Александр Петрович;
ст. бортмеханик ст. прапорщик ЗАЛЕТДИНОВ Исмагил Сахапович;
ст. бортмеханик ст. прапорщик КЛИМЕНКО Сергей Павлович.

Спастись удалось только командиру вертолета капитану Шарипову Ильгизу (выпрыгнул с парашютом и был подобран экипажем капитана Попкова В. Ф.).
Обгоревшие тела членов экипажа сбитого вертолета остались на вражеской территории. Командование пограничных войск требовало провести боевую операцию по вызволению погибших пограничников. Перед выводом войск из Афганистана никто не хотел лишних потерь. Поэтому командир ММГ-2 Перепада Петр Петрович, в зоне ответственности которого произошел обстрел вертолета, договорился с представителями афганских старейшин о выдачи тел погибших вертолетчиков. Перепада поставил старейшин в известность о проведении специальной боевой операции в случае невыполнения ими договоренности. К назначенному времени информации от старейшин не поступило и боевая группа выехала для проведения спецоперации в тыл душманов. Но, посланец старейшин вернул группу уже с полпути – афганцы привезли тела погибших…

Из листовки, отпечатанной в дни, когда последние колонны советских войск покидали землю Афганистана:
«Шли парой, как всегда. Первый борт пилотировал капитан Ильгиз Шарипов, второй – его друг капитан Валерий Попков. В толще облаков, закрывающих землю, неожиданно показалось «окно». Выскочили из облачности.
И вдруг шариповский борт вспыхнул. Позже станет известно, что вертолет был сбит «стингером», а тогда все увидели, как объятая пламенем машина, заваливаясь на правый бок, резко пошла вниз.
Шарипов с залитым кровью лицом (посекло осколками стекла) пытался вырвать машину из пике, но искалеченный вертолет не слушался. В грузовом отсеке ревел огонь. Командир еще не знал, что весь экипаж погиб, и что выбросившийся с парашютом борттехник слишком рано раскрыл купол и попал под лопасти несущего винта…
Сообразив, что ничего уже нельзя сделать, Шарипов вниз головой вывалился из кабины. Бывший десантник, он пошел на затяжной прыжок. Во-первых, чтобы его не догнал падающий вертолет, а во-вторых: медленно спускающийся парашютист – слишком хорошая мишень для душманов. Они уже бежали к нему, их было несколько десятков. Четыреста метров, триста. Достав пистолет, Шарипов приготовился принять последний бой. В это время над его головой проревел вертолет Попкова. Валерий быстро и точно оценил обстановку. Опыт трех тысяч боевых вылетов подсказал ему единственно верное решение: атаковать, а потом, воспользовавшись замешательством банды, подобрать друга. Дымные стрелы НУРСов понеслись навстречу моджахедам. И тут же машина Попкова пошла на снижение. Опомнившись, бандиты открыли яростный огонь, но пули не задели никого, и это было похоже на чудо. Потом, уже на базовом аэродроме, техническая комиссия насчитала в вертолете Попкова двадцать одну пробоину. Одна пуля застряла в аппаратуре пилотской кабины как раз напротив головы Валерия.

      Час мужества
Полковник Е. Бессчетнов
Журнал «Авиация и космонавтика», № 9, 1989 г. (печатается с сокращениями)

Случилось это за несколько дней до полного вывода советских войск из Афганистана. Пара вертолетов Ми-8 поднялась в небо на разведку. Капитан Валерий Попков, шедший ведомым у капитана Ильгиза Шарипова, четко выдерживал свое место в строю. Над землей стелилась сизая дымка; горы, вонзаясь вершинами в сплошную пелену облаков, как бы поддерживали их на своих плечах. Впрочем, погода вполне устраивала экипажи: не мешала выполнению поставленной задачи, зато давала шанс обезопасить себя от душманских ракет на маршруте.
Вслед за ведущим Попков пробил облачность вверх, и пара с полчаса двигалась над горами.
- Внимание! Подходим к цели, - предупредил Шарипов и повел вертолет на снижение.
Немного приотстав от него, маневр повторил Попков.
Когда экипажи вышли под нижнюю кромку облаков, они, используя бортовые средства, тотчас приступили к выполнению задания. Довольно быстро определили место нахождения банды, по радио передали на аэродром её координаты. «Отлично. Скоро сюда придет звено боевых вертолетов – и «духам» не сдобровать», - отметил про себя Попков. Он хорошо представлял, что будет твориться на земле, когда по бандитам, сосредоточившимся для обстрела выводимых советских войск, ударят залпы реактивных снарядов.
Между тем пара Ми-8 сделала плавный разворот вправо и, войдя с набором высоты в облака, взяла курс в сторону аэродрома. Казалось, самое трудное позади. Оставалось пройти за облаками обратным маршрутом и совершить посадку. Вроде бы уже ничто им не угрожает. Но именно тут и случилось то, чего экипажи опасались.
На пути неожиданно открылся большой разрыв в облаках. Попков, поминутно бросавший взгляд вперед, вдруг увидел: вертолет ведущего вздрогнул от удара, и тотчас оделся пламенем. По инерции секунд пять двигался прямо, потом начал заваливаться и круто понесся вниз. Шарипов успел лишь доложить:
- Борт   0-37… Пожар правого двигателя, - и на этом связь с ним оборвалась.
«Подбит» - обдало Попкова холодом от этого сообщения. Догадался: видимо, душманы по звуку определили, что в небе идут вертолеты. И ждали их. Как только ведущий показался в разрыве облаков, не медля, пустили по нему ракету «Стингер». И поразили.
Валерий Филиппович сразу доложил на командный пункт:
- 86-й горит. Падает в район Ханабада.
Чтобы не потерять из виду вертолет Шарипова, он, пренебрегая опасностью (ведь душманы могут ударить ракетой и по нему), лег в глубокий вираж и с разворота по крутой спирали устремился вниз, к земле.
Из горящего вертолета кто-то выпрыгнул. Потом еще и еще. Над ними раскрылись купола парашютов. Но куда люди опустились, Попков не успел заметить, так как выполнял еще разворот. Зато видел, как горящая машина, упав на пригорок, выбросила вверх пучок огня.  Завершив разворот, Валерий Филиппович повел вертолет на посадку. Возле арыка на земле заметил яркий оранжевый купол. Сюда уже бежали мятежники, ведя на ходу огонь. Попков чуть довернул в сторону и ударил реактивными снарядами, а борттехник капитан Рафаил Гильмидинов, припав к пулемету, посылал через открытый блистер короткие очереди, не давая душманам возможности продвигаться вперед.
- Командир, это, кажется, Шарипов, - указывая в сторону парашютиста, в возбуждении произнес правый летчик старший лейтенант Александр Рыжков.
Попков не ответил ему – настолько был захвачен боем. Да, бывший десантник капитан Шарипов, позднее других покинувший машину, кажется, спасся. А что с его правым летчиком борттехником старшим лейтенантом Александром Щеняевым, с теми, кто, кроме них, находился на борту? Как бы хотелось, чтобы они уцелели!
Выровняв круто снижавшуюся машину, он начал подтягивать ее, чтобы сесть поближе к Шарипову, который продолжал бежать вдоль арыка. Казалось, он не слышал звука приближающего вертолета. Только когда Попков приземлился впереди него, он как бы опомнился, пришел в себя.
В момент посадки Валерий Филиппович почувствовал в кабине острый запах керосина. «Обстреляли, сволочи, - подумал он о душманах. – Повредили вертолет. Где-то задело топливопровод». Он сознавал, что в любой момент на машине может возникнуть пожар, однако не было времени думать о своей безопасности: надо действовать.
- Всем спасать Шарипова и его экипаж! – распорядился он.
Как только коснулись колесами земли, капитан Гильмидинов, а также находившиеся на борту майор Сергей Шустиков и прапорщик Эрадж Курбанов, выполняя команду, тотчас выскочили из грузовой кабины и ударили из автоматов по приближающимся душманам. Гильмидинов, подхватив Шарипова, помог ему подняться в вертолет, затем вернулся к Шустикову и Курбанову.
Может быть, для них было лучше тоже вернуться в машину и подлететь до горящего вертолета, но они, охваченные азартом боя, продолжая отстреливаться, втроем бросились по склону вверх, на пригорок, туда, где трепетали языки пламени. Надеялись прикрыть остальных членов экипажа.
До упавшего вертолета было метров триста. Капитан Попков, оторвав машину от земли, почти на висении двинулся следом за ними. Надо было убедиться, что стало с людьми.
Тут мятежники чуть ли не со всех сторон принялись бить из гранатометов по низко летевшему вертолету. Попков чувствовал, что со своим Ми-8 он для них как живая мишень. Гранаты рвались в непосредственной близости. Взрыв прогрохочет то впереди, то справа, то слева, и машину подкидывает, как пушинку, ставит то на «рога», то на хвост. Слышно было, как по обшивке щелкают пули и осколки. Казалось, еще миг – и их здесь накроют. Но группа в составе Шустикова, Гильмидинова и Курбанова, продвигаясь вперед, обстреливала мятежников и мешала им метко прицелиться. Тем временем, и пришедший в себя капитан Шарипов, выставив в блистер из грузовой кабины ствол пулемета, посылал очередь за очередью туда, где появлялись вспышки душманских выстрелов. Хотя гранаты рвались близко, душманам так и не удалось подбить вертолет.
Попков подлетел к горевшей командирской машине. Тут – никаких признаков жизни. А пламя яростно пожирает облитый горючим металл. Между тем душманы перенесли огонь на пригорок. Обстрел даже усилился. Чтобы не оказаться сбитым, Попков маневрировал: то поднимал машину, то опускал, уходил то в одну, то в другую сторону. Развернувшись с зависания, все же опустился на вершину холма. Подбежавшие сюда Шустиков, Гильмидинов и Курбанов, продолжая отстреливаться, быстро обследовали все вокруг, затем, прикрывая огнем автоматов друг друга, поднялись в вертолет. Последним забрался Шустиков.
- Командир, тут нет никого в живых, - прокричал Гильмидинов, шагнув в пилотскую кабину. – Уходим, а то собьют.
Попков кивнул в знак согласия и, выбрав всю мощность двигателей, бросил вертолет с холма вниз. А мятежники по склону уже взбирались наверх. И он прошелся над ними низко-низко, давя их колесами. Знал: кто уцелел, наверняка, ударит вслед, такая у них манера. Стремясь увернуться от удара, энергично водил ручкой управления туда и сюда: маневрировал, менял линию пути.
Наконец набрал необходимую скорость и круто пошел с набором высоты. Все, они уже в безопасности. Только теперь у Попкова появилась возможность более подробно доложить обстановку на командный пункт. Сообщил, что забрал командира экипажа, что остальные, судя по всему, погибли, указал место падения сбитого вертолета.
- А как у вас?
- Машину сильно поклевали. Задет топливопровод, но вовремя перекрыли группу баков. Жизненно важные органы, кажется, не задеты. Приборы показывают: силовая установка работает нормально. Надеемся свои ходом добраться до базы.
- Добро, возвращайтесь на «точку». Вам на смену идет пара транспортных вертолетов и звено боевых. Когда встречная группа подходила к заданному району, Попков связался с ведущим пары Ми-8 майором Михаилом Зубко и предупредил его:
- Имейте ввиду: огневое воздействие там со всех сторон. У «духов» гранатометы и стрелковое оружие. Не исключено применение ракет.
-Понял. Не беспокойся. Отработаем как надо, – заверил его Зубко, выступавший в роли старшего группы.
Как позднее узнал Попков, при подходе к цели звено Ми-24 по команде ведущего вначале нанесло сильный огневой удар по скоплениям душманов, затем под его прикрытием пара майора Зубко совершила посадку вблизи догоравшего вертолета. К сожалению, пришлось убедиться, что действительно, кроме капитана Шарипова, никто не уцелел. Остальных членов экипажа душманы поразили в воздухе, при снижении.
А на аэродроме возвращения Попкова все ждали с большим нетерпением. Первыми Валерий Филиппович увидел на стоянке командира эскадрильи майора Сергея Болгова, командира отряда майора Виктора Еремина, инженера эскадрильи Ивана Голышева. Чувствовалось, люди переживали. Волновались за них. И когда вышли из машины, их окружили плотным кольцом. Всех потрясла беда. Что произошло в полете, как? Начались расспросы, расспросы….
Командование, выяснив все обстоятельства дела, выступило с ходатайством о представлении Попкова В.Ф. к званию Героя Советского Союза.

Из книги памяти Луганской области:
КЛИМЕНКО СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ родился 22 июля 1957 года в с. Николаевка Попаснянского района Луганской области. Прапорщик. Погиб 19 января 1989 года. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно).

      И мертвые стали товаром...
  Заканчивалась афганская война, колонны советских войск шли на север. Мы тешили себя тем, что не проиграли эту войну. Но мы ее и не выиграли, не может быть победителей в необъявленной, чужой, гражданской войне.
...Бездонное афганское небо. МИ-8, бортовой номер 76, и вертолет прикрытия шли заданным курсом. Сергей Клименко внимательно слушал эфир, «колдуя» над пеленгатором, рядом сидел переводчик. Разведчики вышли в заданный район и обнаружили скопление душманов, о чем тут же доложили командованию. Это было 19 января 1989 года.
Вспоминает мама Сергея, Мария Калиновна: «Сережа рос очень спокойным смышленым мальчиком. Бывало, говорю ему: «Сережа, да оставь ты хоть ненадолго эти книги, пойди погуляй», а он в ответ: «Успею еще...». Учился в школе хорошо, увлекался радиотехникой. Позже закончил школу ДОСААФ. Все эти знания пригодились в дальнейшем. После срочной службы на границе он закончил школу прапорщиков и был направлен в г. Душанбе. Здесь, на территории воинской части, прапорщик Клименко посадил сад, ставший гордостью солдат и офицеров. Как было прекрасно попасть в цветущие объятия деревьев и отдохнуть после трудной и опасной работы. А работа Сергея была по-настоящему опасна. С 1979 года и до последних дней своей жизни он находился в отряде специального назначения, неоднократно пересекал границу Афганистана для ведения радиоразведки. Но об этом мало кто знал из родных, только когда Сергей приезжал из командировок домой, уставший и морально, и физически, можно было понять, что это была за работа. А работа была адской: в тылу душманов с переносной радиостанцией в горах и пустынях, в огне и холоде. Почти десять лет в разведке особого назначения, такое трудно укладывается в голове. Десять лет войны...
Огненные пунктиры трассирующих крупнокалиберных пуль рассекли небо. Вертолеты сделали разворот и ушли в безопасную зону. С земли, с командного пункта, последовал новый приказ - еще раз проверить указанную местность. Экипаж выполнил и эту задачу. Стало более чем ясно: огромная банда готовит нападение на дороге, где почти беспрерывным потоком идут советские колонны. Вертолеты чудом во второй раз вышли из опасной зоны, передавая данные разведки, но командованию и эта информация показалась недостаточной, и с земли дается новое задание – лететь в третий раз по тому же маршруту. И, словно испытывая судьбу, вертолеты делают новый разворот. Облачное свинцовое небо встретило разведчиков. Они подлетали к месту скопления душманов. И вдруг командир услышал удар по машине. Вертолет стал терять управление, командир экипажа дал команду по внутренней связи - покинуть борт, но связь уже была повреждена, вертолет падал. Молодой офицер, выполняя команду командира, немедленно покинул машину, выпрыгнул с парашютом, но зацепился стропами за падающий вертолет. Он так и упал с ним на землю. Бортовой техник побежал в грузовой отсек, где был Сергей и офицер-переводчик, они продолжали работать на радиоаппаратуре. Командир экипажа не дождался возвращения бортового механика, внутренняя связь не работала, выпрыгнул с вертолета. 
Горы еще долго разносили эхо гулких разрывов бомб, отпевая реквием по погибшему борту № 76. А по бетонке двигались советские колонны на север, домой.
Тела погибших не отдавали трое суток, потом, на четвертые сутки, после переговоров со старейшинами моджахедов, тела передали завернутыми в красный бархат. И мертвые стали товаром... По договору за тела советских разведчиков командование части отдало душманам новый автомобиль ГАЗ-66. Вот такая война...
В воинской части был проведен траурный митинг, друзья, родные прощались с боевым экипажем МИ-8. До окончания этой долгой десятилетней войны оставались считанные дни...
В. ПРОКОПЕНКО

С уважением,

Рассказ 4

                                                              Инструкторам, неграм ВВС,
                                                                                    посвящается !

   В 1970-м году в в/ч 15566 или, как мы его называли, «придворный полк», пришли и сели в кресла инструкторов сразу 30 летчиков-инженеров. С чем связано такое коренное омоложение инструкторского состава, куда делись летчики-инструкторы со средним образованием? – не знаю. Может быть это связано с желанием СВВАУЛ первым попробовать на вкус испеченный им пирожок? Попал в число этих 30 пилотов и я. Красный диплом и право выбора округа было только на бумаге. Аргумент у начальника Политотдела училища на беседах с отобранными молодыми летчиками, был железный:- Ты - коммунист? –Да! –Вот и иди туда, куда партия считает нужным тебя послать! (Ты-то в то время куда-нибудь партию послать никак не мог).
Следует отметить, что подавляющее число курсантов к моменту окончания училища были членами или кандидатами в члены КПСС. Остальные подавали заявления в первые же года своей службы в строевых полках. Иначе – не видать тебе пилот командирского кресла и роста по службе, как своих ушей. Сгниешь на сиденье летчика-штурмана вертолета Ми-8, или оператора вертолета Ми-24, правого летчика Ми-6. Прибавьте к этому мощное и вообще-то правильное идеологическое воспитание курсантов во всех летных училищах Союза. Отбор курсантов в два морских отделения для авиации ВМФ был жестче, с тщательной проверкой их биографии по линии 1-го отдела.
Условия работы инструкторов были очень тяжелыми. Если в среднем в училище в летных группах было по 4-5 человек, то с 1967 года по 7-8 курсантов. Налет в летную смену у инструктора на вывозной программе был максимально допустимый, т.е. 4 часа, остальные 30-50 минут, из запланированных, добирали старший летчик-инструктор и командир звена, у которых, кроме помощи нам, был еще и свой вертолет.
Температура в кабине в-та Ми-1, при висении в квадрате, была около 60˚ из-за расположенного за спиной поршневого двигателя. После каждой летной смены приходилось стирать комбинезон, т.к. спина и зад становились белыми от высохшей соли.
С переходом в 1973 году к обучению на в-те Ми-2 стало полегче, вот только жесткий парашют остался. Кто бы придумал специально для инструкторов гигроскопическую или вентилируемую подушку-подкладку на сиденье! Как-то на разборе полетов я насыпал своему коллеге Игорю М. канцелярских кнопок на стул. Он сел и … ничего не почувствовал! Интересно, как быстро мне пришлось бы убегать от этого флегматичного здоровенного парня, повтори я зимой подобную шутку?..

Мы учили летать курсантов, они учили летать нас. В 1973году все четверо инструкторов нашего звена в Саратове на соревнованиях по вертолетному спорту, без особых затруднений, выполнили норматив мастера спорта и получили значки. Подготовка: 2-3 раза, в конце летных смен, потренировались в специально подготовленном квадрате и на участие «Слалом».
В 1974 году я, на спор с коллегой-инструктором, забил колышек с флажком в землю задним колесом шасси вертолета Ми-2. Инструктор мог пролететь по кругу от момента перевода в набор высоты до предпосадочного торможения, не прикасаясь правой рукой к ручке управления и выключив гидросистему. Как управлял? – педалями, изменением положения тела в кабине и переменными по скорости дачами-движениями общего шага винтов (РОШ).
При полетах с курсантами на в-тах Ми-1 своми глазами наблюдал с земли две тяжелых ПЛП, которые чудом не закончились катастрофами:
            1) у моих курсантов при заходе на посадку отваливаются выхлопные патрубки двигателя. Вертолет загорается на посадочной прямой. Потушить его на земле успели;
           2) недоученный курсант не выдерживает на торможении курс и подставляет ветру силой более 7 м/с правый борт вертолета. Очень долго (время в таких аварийных случаях замедляет свой ход) вертолет, вращаясь, носится над аэродромом, вертолетами и людьми. Высота колеблется от 1 до 30 м., идет раскачку по тангажу и крену. Только команда с земли опытного РП (командира эскадрильи) помогает, в конце концов, курсанту, отдав ручку от себя и вправо, выйти из вращения и уйти в полет покругу.
Ко всем инструкторам сегодняшнего дня обращаюсь! Если курсант не способен, при заходе на посадку, удержать курс в пределах 15˚ - он НЕ ГОТОВ к самостоятельному вылету.
Мой брак в работе. В полетах с курсантом Виктором Скакуном я встретился с необычным явлением. Выполняющий прекрасно все другие виды полетов, курсант оказался неспособным летать по приборам под шторкой. Собственная ложная гировертикаль в его заднице рано или поздно брала верх над тем, что он видел на авиагоризонте и дублирующих его приборах на горизонте. Я с Виктором мучился и вроде бы научил, пропустил дальше проходить программу. Уже будучи испытателем узнал что он разбился при полете в СМУ.
Нетрадиционный способ обучения на вертолете Ми-2. Курсант В.Спирин прекрасно умел самостоятельно летать, но только тогда, когда видел. Что инструктор рядом и мягко держится за рычаг управления. Стоило мне на висении убрать руки с управлении, как курсант пугался. А вертолет входил в прогрессирующую раскачку, не справляясь с которой курсант в конце концов испуганно орал – «Возьмите управление!» Пришлось, убедившись что у Володи все получается и он устойчиво висит, забравшись для влияния в самый отдаленный от РП квадрат, проделать следующее: похлопав себя по карманам, сказать ему по СПУ: «Работай дальше сам, я за сигаретами слажу». Быстро покинув свое место, перелез в пассажирский салон, не отстегивая шнура СПУ, уселся там и закурил. 30-60 сек. пошла раскачка,  Вовка орет: «Возьмите управление!». Нажав кнопку СПУ в салоне, спокойно ему отвечаю: «Да ладно тебе, нормально получается. Докурю и приду.» Раскачка усиливается. Курсант орет благим матов: «В-о-з-ь-м-и-т-е упра-вле-ние!!!» А я ему в ответ: «Не могу перелезть, зацепился шнуром СПУ за что-то….»
В конце концов, курсант жить хочет, помочь не кому, успокаивается, прекращает раскачивать вертолет и зависает устойчиво. Научился скотина, поверь в свои силы! Через день выпускаю его к самостоятельному вылету. Благодарность от курсанта? Да у него, как не поверни, кругом одна ж…! Нажрался в воскресенье в увольнении, получи инструктор подарочек! Р.S.Специально не стал шифровать инициалами его фамилию, если прочитает, пусть хоть сейчас ему будет стыдно.

Воздушное хулиганство, за которое я отделался легким испугом, но запомнил на всю жизнь. Отрабатывая раздел КУЛП: «Полеты строем», при самостоятельных полетах курсантов в составе пары, я вначале, как и положено, предупреждал ведомого о своих эволюциях по радио или покачиванием вертолета. Потом стал играть с ведомыми в догонялки, внезапно отворачивая, тормозя или убегая. Мол попробуй, удержись в строю. Удерживались, пока одна «жертва аборта» - курсант Иван М. (кличка «Пивная бочка») – не сделал мне накладку винтов. Т.е. несущие винты перекрыли друг друга, примерно на 1/3 диаметра НВ. Расстояние по высоте между конусами вращения было примерно 1-1,5 м. Довольная улыбка на небритой роже Ваньки переходит в застывший и растерянный оскал. Несколько страшных мгновений и я резко бросаю рычагом общего шага вертолет вниз. Разворачиваюсь и, убегая от курсанта (не дай Бог догонит), иду домой один. После посадки честно рассказываю о случившемся командиру звена Иванову, а тот в свою очередь командиру эскадрильи. Драли меня конечно как сидорову козу, но без последствий для личного дела и докладов в вышестоящие инстанции.
Смешные истории из инструкторской жизни? Без проблем, вот одна из них. 1971год, г.Кузнецк, лагерный аэродром. Инструктора живут в щитовых бараках, курсанты – в палатках, удобства – на улице. И вот одно из этих удобств на 20 посадочных мест новый ретивый «дохтур» решил продезинфицировать. Эта «клистерная трубка» не додумалась ни до чего лучшего, чем вылить в выгребную яму под туалетом бочку бензина «Б-70», пока личный состав был на полетах. После сытного обеда в «заведении» все места заняты. И вот кто-то из там сидящих, совместив приятное с полезным, бросает в очко окурок…. Последствия лучше раз увидеть, чем описывать словами. Раздается хлопок, крыша «заведения» на полметра приподнимается над стенами и снова падает на место. Как беременные улитки, из него со спущенными штанами на карачках выползают курсанты.
Вечером 20-ть несчастных лежат двумя рядами на травке под деревьями, а «Дохтур Ай-Болит» с полкой факелом, пропитанной какой-то вонючей мазью снует между рядами и мажет, и мажет, и мажет…. Все живы, никто серьезно не пострадал, вот только на танцы эти молодые кобели, почему-то долго не хотели ходить.

                                                                                   _________________

Почему я обозвал инструкторов неграми? Да у них продолжительность рабочего дня такая же, как на плантациях рабов на юге США в 18 веке! Четыре летных дня в неделю с апреля по август. При полетах в первую смену инструктор вставал в 4.30, приходил домой в 19.00-20.00 часов. Во вторую смену  - подъем в 7.00, возвращение домой – в 21.00-22.00. Понедельник – день предварительной подготовки, четверг – парковый день, рабочее время с 8.00 до 18.00. Это дни отдыха. Воскресенье твое один раз в месяц. В остальные выходные или служебные наряды, или торчание в казарме  в качестве ответственного, или участие в культурно-массовых мероприятиях с курсантами. Зимой полегче, но курсанты на твоей шее остаются, ответственность за их учебу и «шалости» тоже. Нервная система инструктора быстро изнашивается и начинает барахлить уже на 3-4 году работы.
Загнанных лошадей обычно пристреливают. Для половины моих однокурсников-инструкторов СВВАУЛ площадкой для убоя скота стал Афганистан. Помните притчу-анекдот о золотой рыбке и исполнении ее желания солдата стать Героем Советского Союза? - …ный карась, неужели посмертно?!!»Приведу только два примера о судьбе моих однокурсников-соседей по койкам в курсантской казарме:
1) П-к А.Голованов, ушел в Афган с должности нач-к Политотдела СВВАУЛ. Герой Советского Союза – посмертно.
2) П/п-к В.Синьковский, инструктор в Безенчуке. Потом дважды воевал за речкой и дважды возвращался в забытый богом полк где-то под Улан-Удэ. Во время второй командировки был командиром эскадрильи и потерял, пытаясь спасти экипаж, севшего на вынужденную посадку вертолета, половину вертолетов своей эскадрильи. Встретились с ним случайно в ЦННАГе, где он Христом Богом просил врачей списать его с летной работы.

Почему инструктора охотно пошли в Афганистан? Да потому что в училище им не светил рост по служебной лестнице и после 4-5 лет непосильной работы они готовы были сбежать куда угодно. А командование ВВС понимало, что Афгану требуются не только неоперившиеся птенцы, но и опытные летчики с высшим уровнем летного мастерства.

О жизни на пенсии бывших инструкторов СВВУЛ лучше всего понять из моих стихов, посвященных инструктору И.Мотовилову, еще долго на пенсии обучавшему курсантов на тренажерах  вертолетов в УЛО:

Вот и кончено все…отлетался пилот.
Эскулап подписал приговор,
Но ночами на взлет вновь упрямо идет,
Продолжая ненужный спор.
На висках седина, растолстела жена,
Лейтенантская сбита спесь,
Люди многое врут про армейский уют-
40 лет, а изношен – весь.
Тихо сердце скулит и желудок долит,
Да и нервы шалят по ночам,
Но желанья: летать и других обучать
Не понять, нелетавшим вам.
Многих нет среди нас, выполняя приказ
В непокорный и горный Афган
Вы ушли… как во мглу и в закрытом гробу,
Что осталось, доставил Тюльпан».
На развалах страны мы, как прежде, верны
Идеалам, Развенчанным в дым.
И в мирской суете плохо дышится тем,
Кто был списан, оставшись живым
РНГ 15.09.1991г

   В конце лета 1974 года мне позвонилд в штаб мой командир звена Геннадий Антонович Иванов, который дежурил на КДП аэродрома: -Коля! К нам летит комиссия из ГНИКИ ВВС отбирать кандидатов в школу летчиков-испытателей. Обязательные критерии: не старше 28-ми лет и классификация I класса. Обратись к ним.
С классом у меня был полный провал, я даже еще не прошел классификационную комиссию на 2-й класс летчика-инструктора. Но была не была, это ж шанс и его упускать нельзя. Впереди собственного визга срываюсь со штаба, сначала в парикмахерскую (прическа), потом домой, чтоб стрелки на брюках за километр были видны. Дальше красавица Ява-350 с разворотом и сколжением на боку подлетает к Ил-14 и останавливается в нескольких метрах от его трапа. Спускающемуся первым генерал-майору Дедух, начальнику 4-го Управления ГНИКИ ВВС, который возглавлял эту комиссию, преграждает дорогу вытянувшийся в струнку молодой ст.лейтенант: - Товарищ Генерал! Возьмите меня в испытатели!

РНГ – «mamont» 01.04.2008г

Отредактировано mamont (2008-04-16 22:03:31)