Краткая историческая справка о 94 ОВП .

      4 июня 1980 года, Директивой Генерального штаба в городе Спасск – Дальний, Приморского края, Краснознаменного Дальневосточного округа, был сформирован 94 отдельный боевой вертолетный полк.
      12 июня этого же года в воздух поднялся первый экипаж в составе командир, правый летчик, бортовой техник ( полковник Андреев В.А., подполковник Яшин В.А. , лейтенант Досяк Е.П.), на вертолете Ми- 8Т.  Именно с этого дня началась боевая история нашего полка.
        Под винтами вертолетов наших офицеров и прапорщиков прошло небо раскаленного Афганистана, радиоактивного Чернобыля, гор Северного Кавказа – многие однополчане и по сей день, выполняют боевые, служебные и мирные задачи в разных уголках России и мира.
         За образцовое выполнение воинского долга трое наших однополчан удостоены высшей награды России- звания Герой Российской федерации:
           Подполковник Левашов Сергей;
           Майор Кистень Константин;
           Полковник Чернавский Сергей.
          За выполнение боевых задач в Афганистане орденом Красного Знамени награждены:
            Подполковник Зимин Вячеслав;
            Подполковник Сидельник Александр;
            Майор Демин Игорь.
        Более 350 человек награждены орденом Красной Звезды, более 300 человек награждены орденом « За службу Родине » 111 степени,  более 200 медалью «За боевые заслуги», 12 человек медалью «За отвагу» за выполнение интернационального долга в Афганистне.
         Одними из первых, в Краснознаменном Дальневосточном округе в 1986 году, наши экипажи выполняли полеты по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС группой в составе 2 экипажей – майоры Бабин Владимир и Малафеев Борис, капитан Шалагин Валерий, старшие лейтенанты Патоман Василий  и Осипов Виктор за мужество, проявленное при этом все награждены орденами СССР.
                 Фундамент- безаварийной летной работы и боевой выучки,  заложенный в далекие 80-годы первым командиром полка полковником Андреевым Владимиром Анатольевичем, впоследствии позволил летчикам и техникам выполнять боевые задачи в Кабуле, Кандагаре, Джелалабаде, Газни, Кундузе и Шинданде.  Из всех вертолетных полков СССР – 94 обвп имел минимальные, боевые потери.
                Навечно остались в памяти наши боевые товарищи:
     Командир вертолета Ми-24 капитан Войтехович Валентин;
     Летчик-оператор старший лейтенант Поцелуенок Виктор;
     Командир вертолета Ми-8 старший лейтенант Мирин Альберт;
     Старший командир вертолета Ми-8 капитан Феденко Алексей;
     Летчик- штурман Польшин Владимир;
      Бортовой техник вертолета Ми-8 Семенченко Сергей;
      Летчик- штурман вертолета Ми-8 Короткин Сергей;
      Командир вертолета Ми-24 капитан Литвиненко Анатолий.
                  Полк до 1993 года не имел катастроф и летных происшествий, 22 апреля 1993 года при катастрофе вертолета Ми-8 у горы Острая погибли :
        Командир вертолета капитан Самойлов Николай;
        Летчик штурман лейтенант Щенников Сергей; 
        Бортовой техник капитан Коваленко Александр;
        Начальник склада ПДС прапорщик   Карелин Александр;
                   В 2002 году Директивой ГШ РФ 94 овп (БиУ) был расформирован, так закончился боевой путь части, но не закончилась жизнь полка и его офицеров, 12 июня в 12 часов , ежегодно, ветераны части встречаются в городе Москве, в парке « Сокольники» прямо у входа в парк.

СПАССКЧАНЕ  ВСПОМНИМ МОЛОДОСТЬ - читайте...

РАССКАЗ  ПЯТЫЙ.  Стометровка             

                         С наступлением лета всегда приходила череда учений, летать приходилось по всему Приморью, Хабаровскому краю и по всем близкорасположенным островам рек Амура и Уссури . Но это были обычные учения, которые не вызывают никаких эмоций в душе, которые надоедают до тошноты своими ранними подъемами и поздними отбоями, дурью и фарсом красных военных начальников и сплошным непониманием обстановки подчиненными, работой на износ как теперь говорят. 
                         А тут в очередной раз наши красные командиры решили побряцать оружием с использованием «партизан» – так в ту пору называли наших резервистов - солдат, сержантов, офицеров , которые находились « в запасе », на гражданке, спокойно работали, пили пиво в свободное от работы время и шли к семьям.
                          Тех кто не смог проставиться в военкомате или организовать маленькую бронь, забирали на несколько месяцев в армию, вернее на армейские сборы.
             Наши боевые командиры решили , чтобы экипажи выполняющие полеты с «партизанами», чего-нибудь не выкинули , всех срочно замордовать на почве – безопасности полетов, вдалбливая в наши несознательные молодые головы, что возить мы будем зрелых мужиков, отцов семейств у которых по два, а может и три ребенка в семье, а посему подготовить как следует вертолеты и всякое воздушное хулиганство исключить!
                 Начались крупномасштабные учения как всегда с тревоги в 5 или 6 часов утра, летали мы по Уссурийскому краю, любуясь его сопками, длинными извивающимися речками Уссури и Лефа, множеством природной живности, а также слаженностью работы «партизан». Которые водили танки, стреляли из пушек, форсировали речки ничем не отличаясь от солдат – срочной службы, а в кое чем превосходя их житейским опытом.
                   И вот в один из дней моему экипажу и  экипажу,  в котором  Леха Волоцкий  был командиром, поставили задачу по загрузке на борт противотанковых мин, для последующего минирования местности и нужно было , подсесть в чистом поле на заранее обозначенную площадку, а «партизаны» должны были произвести доставку и погрузку этих мин в наши вертолеты.
                   Было это  ранним утром, а вечером в кругу семьи  я в газете прочитал статью про бывшего офицера – пограничника.  Который после увольнения,  работал в школе военруком и однажды на уроке,  рассказывая устройство гранаты, с которой он выдернул кольцо и отпустил пусковую скобу, военрук понял, что граната боевая.  А вокруг дети и в классе и на улице.  Молодой парень пожертвовал собой, накрыв гранату своим телом,  он подорвался и погиб. И ни один ребенок в классе не пострадал, но каким образом в школу попала боевая граната с маркировкой « учебная », это останется долгим вопросом!
                     Вот с такими мыслями, под впечатлением вечерней статьи я вылетел в то раннее утро на вертолете Ми -8МТ на выполнение учебной задачи. Прилетели, приземлились и сразу же выключились, на земле – рай, тишина и пенье только одних птиц, дурманящие запахи трав и цветов, вокруг ни души. Мои летчики начали мирно досыпать в кабине вертолета.
                     Я пошел на соседний борт к экипажу Лехи Волоцкого, сидели и о чем-то говорили, вскоре показался « Камаз » набитый « партизанами » и минами. Подъехав, они под руководством офицера начали разгрузку мин, на лотки вертолетного миноукладчика, а я в это время ребятам из экипажа рассказываю вчерашнюю статью из газеты. Вскоре разгрузка закончилась и « партизаны » отъехали на перекур, став в стороне от моего вертолета.
                         Заходим в кабину, я продолжаю свой рассказ, а сам смотрю что взрыватели какие-то необычные, таких мы еще не видели и спросить не у кого, мужики устали и перекуривают в стороне. Леха нагибается и нажимает какую-то кнопку торчащую из корпуса взрывателя!!!
                            В этот момент все мы четко слышим как начинает работать спусковой механизм, кто из ребят пытается пошутить, что мины учебные, но вдруг чей-то вопль : « Бежим , а вдруг рванет ! ». Как мы оттуда рванули надо было видеть.  Валерий Борзов - наш заслуженный легкоатлет свою сотку бежал в три раза хуже. Вова Кормиленко в дверь проема грузовой кабины прыгнул щукой как спецназовец, потому что Леха на выходе забуксовал и перекрыл выход своим лежащим телом. Помню как мы с нервным, диким хохотом неслись по уссурийской степи к спасительному « Камазу », напоминая стаю диких мустангов за которыми гнались львы.
                            Как потом смеялись все, когда через несколько секунд мы все же узнали, что мины учебные, а взрыватели учебно – боевые, как мы отлетали те полеты на укладку мин, как мы прилетели обратно,  я уже давным – давно забыл, но ту стометровку я буду помнить всю жизнь!

Р А С С К А З    О Д И Н Н А Д Ц А Т Ы Й .  Н А    С А Х А Л И Н

                                                                                И припомнятся как сказка
                                                                                Как манящие огни
                                                                                Штурмовые ночи Спасска
                                                                                Волочаевские дни 

            После гибели экипажа Коли Самойлова в апреле 1993 года, в умах красных военачальников возникла мысль, что полк необходимо скрутить в одну точку, имя которой – поселок Леонидово, Паранайского района, Сахалинской области.
            Кроме взлетно-посадочной полосы и трех дощатых домиков – модулей на о. Сахалине ничего для размещения вертолетного полка больше не было. И об этом знали все, в том числе и сам командарм пятнадцатой - генерал Владлен Сычев.
             Прилетев в марте месяце 1994 года в Спасск-Дальний  на встречу с офицерами и прапорщиками полка, он выслушал всех желающих поп... И все увидели уставшего, и вовсе не зажравшегося генерала, который понимал, что не в силах он построить дома, а дом строился всего один. Он лишь пообещал, что уволит всех нежелающих служить на Сахалине, если бы он знал, что служить на острове уже не желал никто, ни за какие коврижки!!! После генерала в душу нагадил полковник Калинин – начальник авиации армии, сказав , что решение окончательное, готовьтесь братцы к перебазированию!
            И по сей день считаю «окончательными балбесам » полковников Самарина, Калинина, Максимова- наших великих авиационных начальников, которые испугавшись за свои толстые жопы во всем соглашались с красными ,и уничтожили один из лучших вертолетных полков России, с его традициями, с его неповторимыми людьми, которые знали, что ждет людей на Сахалине - не зря  лучшим названием на Руси острова, было слово - Каторга!   
            После собрания с генералом пошли сплошные неприятности , едва не погиб сорвавшись с крыши здания ТЭЧ Сережа Жилкин, мой подчиненный -начальник группы регламентных работ по авиационному оборудованию.
             За всю мою многолетнюю службу я не знал более толкового и хозяйственного мужичка, Сережка на крыше ТЭЧ держал все свои заначки, к которым могли приделать ноги -плохие люди . Пол под крышей был из обычного листового шифера и он был прибит к тонким длинным рейкам, по которым мог ходить только Сережка с его бараньим весом. Но в тот день на нем была меховая куртка, которая и устроила весь этот полет, сорвавшись с шестиметровой высоты, Серега упал рядом с буксировочным устройством прицепа. Упав и переломав себе кости ноги, он не потерял в себе присутствие духа и силы воли, начал командовать как его укладывать и транспортировать в ближайший госпиталь.
              Пошли вместе с Сергеем Антоненко к Валентине, жене Сережки – успокаивать, что все обошлось- ох и наслушались в свой адрес, но Валя женщиной мужественной оказалась и сразу понеслась со всех ног в госпиталь к мужу.
                Ну а мы с этого дня начали сворачивать свои пожитки в сторону Сахалина. Как грузились и отъезжали рассказывать не буду, а вот дорога была очень интересной.
               Для поездки нам был положен обычный Столыпинский вагон – товарняк, вернее два товарняка, нас было человек сорок , а в вагоне нар только на двадцать, перед дорогой создали себе мало – мальские человеческие условия, поставили диван для меня, телевизор для ребят, из паяльной лампы сделали печь для приготовления пищи, запаслись продуктами дней на десять, расцеловали жен и детей и в назначенный час тронулись в путь
                И вот со скоростью черепахи едем по Дальнему Востоку, на дворе июль месяц, двери в вагоне нараспашку, за ними буйство трав и запахов, летают огромные бабочки – махаоны, кстати занесенные в Красную книгу, у нас кипит приготавливаемая пища и чай, в общем едем весело. Дней через семь приехали в Ванино, « я помню тот Ванинский порт, и рев парохода угрюмый, » , пошел к руководству порта договариваться о том, чтобы нас погрузили на паром, другой техники на Сахалин не ходит.
              Вскоре наши вагоны загнали в нижнюю часть парома, а нас посадили по каютам, плыли двенадцать часов через Татарский пролив, до сих пор не пойму смысл его названия, не видел я там ни одного татарина?!
              Буфетчика – милая девушка , оказалась землячка с Украины, из Харькова, долго рассказывала каким ветром ее занесло так далеко от дома, пришлось только посочувствовать, - у нас приказ , а её за что? Когда стемнело, все легли спать, утром паром пришел в порт Холмск на Сахалин. 
             Холмск очень красивый, уютный, портовый город – нам всем очень понравился, но пока мы гуляли по городу, запуская паяльную лампу обгорел дядя Коля, мой автотехник, не совсем, чуть руку сжёг, но неприятно. Наши вагоны потащили в депо на замены колесных пар – там ведь кругом рельсы японские узкие, после этой процедуры в три часа дня, мы поехали дальше.
             Ехать по Сахалину приходиться вдоль береговой черты, очень красивые места, до станции Олень – точки нашего назначения, предстояло проехать около трехсот больших и маленьких тоннелей, а поскольку вагон качается очень сильно, можете представить себе наши ощущения. То полумрак , то выскакиваем в такие райские места, что хочется спрыгнуть и отдохнуть хоть немного в тени деревьев у реки, или в красивом зеленом лесу, куда по моим догадкам не ступала нога человека.
             Утром следующего дня эшелон пришел на станцию с красивым названием Олень!!!  Первые слова заместителя командира полка А.Н. Манько, были о том что я зря приехал на остров, пришел приказ о моем переводе в ВВИА им Н.Е. Жуковского, нет он не угадал, в Москву я всегда успею, а вот сюда, с такими ребятами, в таких вагонах -можно жизнь прожить !!! Но это ни разу не испытать!!!  А тут три в одном флаконе…
             Но это уже совсем другая история!!!     

Р А С С К А З    Т Р И Н А Д Ц А Т Ы Й . П О Л Е Т  Н А   Ч Е Б У Р А Ш К Е
- И Ю Л Ь  2 0 0 0 Г О Д А – В Т О Р О Е   Р О Ж Д Е Н И Е.

                                                                 
                                                                                      Оглянись во гневе, оглянись во гневе
                                                                                       Так ли ты прошел свой путь земной
                                                                                       Оглянись во гневе, оглянись во гневе
                                                                                       Ты на тех кого оставил за собой …

          Весна и лето 2000 года для нашей авиации были неудачными – в апреле в районе Лабинска упал краснодарский экипаж, а в мае под Нальчиком екатеринбургский. Причина одна и та же -  переоценка своих сил и возможностей, перегруз вертолета, зависание на предельном шаге несущего винта и как следствие попадание в непреднамеренное левое вращение, в конечном итоге потеряли два вертолета Ми-8МТВ-2 и переломали кучу народа.
           К следующей замене с шефом принимаем решение – пригласить из ВВИА им. Н.Г. Жуковского профессора Тихомирова Юрия Павловича для чтения лекций летному составу, по эксплуатации двигателей именно в жаркое время года. Я съездил в прославленную академию, переговорил с Игорем Констанди в ту пору – начальником факультета и вот профессор в пыльном и жарком Моздоке неделю читает летчикам лекции на довольно приличном уровне.
          …В тот день ничего плохого не предвиделось, мы сидели в кабинете командира эскадрильи, вошла Татьяна Леонтьевна – начальник склада вещевого имущества, которая увидев наши страдания от жары, решила подарить пару маек - тельняшек ,только их примерили – зазвонил телефон.
              Оперативный дежурный по аэродрому искал меня – шеф улетая на Ханкалу дал команду мне на убытие в Москву, как потом выяснилось с подачи профессора Тихомирова, который спешил успеть в пятницу на дачу. Прощаюсь с двумя Николаями – Пушкаревым и Киршиным, по дороге залетаю в гостиницу за походной сумкой и еду на аэродром.
               При подъезде к самолету начался грозовой дождь такой силы, что я даже сомневался, дадут ли добро на вылет. Но с вылетом вопрос был решен заранее, уж очень много народу накопилось в пыльном Моздоке.
Дождь идет как из ружья, гроза висит над летным полем, небо черное, гром громыхает, а меня встречает командир самолета и докладывает, что самолет к полету готов. Поднимаюсь по стремянке в грузовую кабину в генеральский салон, а с левой и правой стороны сидят четыре генерала, два наших и два армейских. Места мне в салоне нет, а в грузовом отсеке людей, как кильки в банке, посолить, поперчить, полить томатом…
               Мне как-то стало не по себе, лететь до Москвы стоя, бортмеханик самолета прапорщик Толик Емельянов – «Товарищ полковник садитесь в пилотскую кабину на мой стульчик !» Начинаем запуск. С вышки запрашивают, приходила ли таможня, если нет выключайтесь! Выключились. Подошла таможня – пара мордатых военных, пару вопросов не о чем и тут же ушли.
                Командир снова запрашивает запуск, и получает добро на него, медленно запускает двигатели, мимо нас на полосу рулит армейская « Тушка »- Ту-134, я в сомнении погода явно нелетная, гроза усиливается, небо черное как у негра в одном месте! Однако через пару минут « Тушка » начинает разбег, и как истребитель уходить в черное небо, на высоте триста метров теряем ее из виду. Командир Миша Фенько просит разрешение на выруливание, пожалуйста! Вот мы стоим в торце полосы и экипаж готовится к взлету. После зачитывания молитвы – карты готовности к взлету, Фенько запрашивает взлет и получает добро.
                Теперь после небольшого разгона в небо уходит и наш самолет, попадаем в облака , болтанка просто бешеная, на высоте 1500 метров вверху в разрывах облачности, замечаем небольшое окно и командир устремляет туда самолет, который как пушинку мотает из стороны в сторону. На высоте около 3000 метров загорается какое-то красное табло на приборной доске командира, Фенько оборачивается и долго смотрит на бортинженера самолета, тот показывает двумя пальцами поднятыми вверх все нормально, видно ложное срабатывание от болтанки, давай вверх. Командир снова поворачивается к штурвалу и наш полет продолжается в штатном режиме.
                  На высоте около 5500 метров все еще в интенсивной облачности, по радиообмену мы находимся, где-то в районе многострадального города Буденовска и я начинаю чувствовать какое-то недомогание. В голове мысли, во  первых неудобно перед экипажем если они увидят, что мне плохо, а во вторых не пойму , в Афгане летали  гораздо выше, а тут кондиционер, полная герметичность. Как стыдно, все видно я отлетался…
                   Усаживаюсь поудобнее и закрываю глаза, пусть думают, что я сплю! А состояние тем не менее становится все более хреновым, начинает появляться дикая боль в сердце  и голова становится такой тяжелой – как в ЗШ -3Б.                         
                   Из официальной хроники…   На 27-й минуте полета на высоте около 4000 метров в кабине пилотов загорелись табло «Пользуйся кислородом». Как оказалось, из-за отказа техники произошла разгерметизация салона. Но летчики во главе с командиром Михаилом Фенько на сигнал не отреагировали. Их отвлекли сложные метеоусловия (экипаж как раз обходил грозовые облака). К тому же пилоты решили, что сигнал сработал ложно... Когда самолет набрал высоту 8600 метров, все люди на борту потеряли сознание. Из-за гипоксии - кислородного голодания.
                  Недомогание тем не менее нарастает, в голове какой-то бред, а в области сердца боль нарастает с такой силой, что после этого полета я доподлинно понимаю выражение, о том как тянут душу! Боль такая, что открыть глаза становиться просто страшно. И вдруг перед глазами включается кинолента про мою жизнь, может даже не совсем правильную и  почему изображение идет с пеленочного возраста. Вот я на руках у мамы, вот в детском саду, какие-то совсем забытые моменты жизни… В школу я не успел пойти. Удар по правой ноге внезапно вернул сознание !
                    Из официальной хроники ...Шалагину на ноги упал потерявший сознание пассажир. Поэтому Валерий Геннадьевич и очнулся. В салоне кто-то еще двигался, кто-то лежал без сознания, на полу валялись вещи... В полуобморочном состоянии Шалагин направился в кабину и там сначала растолкал бортинженера и бортмеханика.
                 Какой там в ж… пассажир, в самолете не было ни одного достойного, в смысле веса- человека! Кроме конечно – Вити Пудовкина – штурмана корабля, именно его светлая голова упала на мой правый ботинок с такой силой, что глаза открылись на ширину приклада! Смотрю – а мы выше облаков, над нами яркое солнце, и пилит наш самолет в его сторону, задрав нос- потому как за штурвалом никто не сидит, а на штурвалах обоих пилотов лежат руки, а головы опущены вниз! При попытке встать, ничего не вышло, видно из-за недостатка кислорода сил нет совсем, поворачиваю голову вправо, бортинженер уткнулся в правую приборную доску, а Витя - бездыханный продолжает лежать на моей ноге.
                 Нет, так не пойдет, еще немного и нам конец, я это уже где-то слышал! Каким чудом дотягиваюсь до бортового инженера и ударяю его несколько раз по лицу, пока он не открывает глаза. « Брат давай что-то делать! Иначе наше дело швах» - едва говорю ему, спрашиваю естественно о баллоне с кислородом, он слева от меня показывает глазами инженер. Достаю баллон, ну а он без кислородной маски, вопросительно смотрю на бортинженера, он из какого-то подсумка достает маску в зеленом шелковом чехле  и медленно пытается развязать насмерть затянутую капроновую веревку. Я не выдерживаю и ору матом, чтобы он резал чехол маски ножом, понимая , если мы сейчас не подышим кислородом! Выпадем в осадок как мухи в бутылке сладкого вина. Наконец конструкция собрана- « Дыши Олег! А я минут через пять.» Когда у него появляется нормальное выражение глаз, отбираю маску и дышу сам. Пытаюсь встать и теперь это получается, знаками показываю Олегу чтобы приводил в чувство штурмана. Держась за кресло двумя руками начинаю поднимать командира корабля, через несколько секунд Миша открывает глаза, я показываю ему на правого пилота и на штурмана и опрокинув руку вниз большим пальцем говорю, срочно пошли вниз, он кивает головой – понял!  И тут в голове мысль, если мы летные люди в таком состоянии, что же тогда с пассажирами!
                Ору летчикам, что пошел в пассажирский салон и начинаю туда на нетвердых ногах перемещаться, между пилотской и грузовой кабиной нахожу бортмеханика Толю, он после пары хлопков по щекам удивительно быстро приходит в себя, воспринимая мое на него воздействие как дисциплинарное наказание, обиженно заявляет –« Товарищ полковник я не сплю!». «Толя я тебе верю, но только бери кислородный баллон и пошли к пассажирам »– спокойно говорю я ему.
                У пассажиров один из полковников зеленого цвета, еще немного и его на этом свете не будет, говорю Толику,  чтоб оказал ему помощь и возвращаюсь в пилотскую кабину.
                 Волосы встают дыбом, Миша даже не думает снижаться, а наоборот пытается уйти еще выше, штурмана бортинженер держит сидящим на кресле, отпускать его невозможно, сразу упадет, он видимо никак не придет в себя!       
                Все командирское решение приходит само собой, проталкиваюсь к креслу командира и взяв штурвал резко наклоняю его в правую сторону, только после этого начинается интенсивное снижение . Михаил валиться на штурвал, закрывая его своим телом, наваливаясь на мою руку, другой рукой держу штурмана, если он завалиться, под животом у него АЗС и краны топливной автоматики, тронь их и с двигателями будет большая проблема!  Я конечно не ожидал что Миша выпадет в осадок вот так, но что делать- с правым креном больше семидесяти  градусов и с углом тангажа на пикирование более пятидесяти градусов, сыпемся к земле как на истребителе. От перегрузки боль во всем теле, начинаю тянуть штурвал обратно, но из этого ничего хорошего не получается. На одной руке Миша, в другой Витя, земля уже вот перед глазами, все видно отлетались…
                   И тут произошло второе чудо за полет – очнулся второй пилот, и как курсант первого курса, ни о чем не задумываясь, все сделал на пять, убрал крен и потянул штурвал на себя… Да если бы не Саша Шиховцев лежать бы нашим косточкам на ставропольской земле, я настолько близко увидел приближение смерти, что даже успел попрощаться с жизнью…
                    С восьми тысяч метров за несколько секунд мы свалились до полутора тысяч метров и когда Саша взял штурвал, от перегрузки у меня лопнули барабанные перепонки, можно только поблагодарить родителей и конструкторов самолета Антон -72, за прочность наших конструкций.
                    Вскоре в чувство начал приходить весь экипаж, сразу совещание, до Москвы не дойдем на этой высоте, не хватит топлива. Миша пытается снова набирать высоту, но я говорю ему, если он поднимется выше трех тысяч - ему конец. А сам иду к пассажирам, народ по-моему даже испугаться не успел и не понял, что был на волоске от смерти, даже Виталик Стреляев- самый тяжелый из всех пассажиров начал приходить в себя. У Юрия Павловича Тихомирова кто-то умыкнул валидол, пришлось срочно искать- человеку за семьдесят, а тут такие перегрузки. Успокоив граждан пассажиров возвращаюсь в пилотскую кабину и узнаю, что нас сажают в аэропорту города Ростов- на- Дону. Диспетчер аэропорта сорок минут наблюдал все наши выкрутасы и пытался с нами связаться, на увы ни кто на связь не выходил, а потом когда за пять секунд мы падали вниз - чуть с ума не сошел.
                     На посадку заходили в штатном режиме, без проблем прошли по коробочке и на посадке нам практически не подсказывали. Когда подрулили к стоянке и выключили двигатели, все вышли на бетонку, а возле нее трава зеленая по колено, я  подумал , ну вот опять повезло…                             
                    Подошел ко мне Виталик и сказал, что мы чуть не оставили сиротами пять человек – его детей, жену, мать и отца! Да нет чуть-чуть больше - подумал я. Анализируя этот полет на протяжении многих лет, я знаю все факторы приведшие к этому авиационному происшествию, все предпосылки, всех виновников и думаю этого могло бы не быть! Если бы не наше русское раздалбайство !!!
                     И слава Богу – лишь за то, что мы живем на русской земле и Он нас иногда здорово выручает!

         Р А С С К А З    Д Е В Я Т Н А Д Ц А Т Ы Й . НА БЕЗРЫБЪЕ И КОРЮШКА  ЩУКА.

                Кто не знает, что такое командирские ебуки в спину тот меня никогда не поймет, а тут ситуация,  с Серегой Сучковым газуем борт, день не предвещает ничего грустного, как на горизонте командирский газик-
оттуда Барин- суки 15 секунд на взлет и что бы я вас не видел никогда в своей жизни! Строго но справедливо.
Тем более, что о командировке знали за неделю, но сопли жевали до конца.     
                 И вот опять летим мы на задание
                 Лижут небо кромки лопастей…
                 Короче, премся в командировку без копейки в кармане, с одним лишь командировочным удостоверением на руках.   
                  Прилетаем в Воздвиженку, дозаправляемся и дальше на о. Русский с группой управления по работе бомбардировщиков Су-24М  по надводной цели близ о. Рейнеке. Что вам рассказать об этом острове, здесь огромный птичий базар- один из самых крупных в мире- просто уникальнейший, сюда за тысячи километров прилетают чайки со всего мира, всех окрасов, от  белого до черного цветов. В двух словах, это многомиллионная птицефабрика, круглосуточного действия.
                    Слава Богу наши летчики работая по надводной цели, крайне редко попадают в нее, хотя несколько лет назад был случай, когда Ту-16 так зарядил по острову, что жаренными окорочками пахло две недели. Ученые всего мира были в ужасе – думали чайки уйдут со своих насиженных веками мест, оказалось нет. Временно куда – то перелетели, а потом снова вернулись обратно. Родина! Самое главное на все протесты науки не использовать остров в вид полигона – вояки крутили дулю в ответ, как сейчас повернулась ситуация не знаю, хотя слабенькая надежда есть, все – таки демократия с 1991 года.
                     После захода на посадку, начинаем разведку местности, живет на острове полигонная команда – человек тридцать, возглавляемая кап-леем и мичманом старшиной, из женщин - две боевых подруги начальства, раньше на острове был огромный  рыбколхоз, с материка в сезон приезжали на заработки люди. Но к моменту нашего посещения кроме ржавых полузатопленных судов и разваленных избушек ничего нет.
                     Серега решает пройтись до вершины острова, она с виду почти рядом, давай командир, а мы с праваком лучше здесь погуляем, нам в гору идти не климат.  Серега начинает подъем, а мы со штурманом обнаруживаем сельмаг – цены как в анекдоте, про участников Куликовской битвы. Вино смородиновое- 1р.02коп., шоколад гвардейский – 20коп., да я его только в кино видел, а здесь все прилавки завалены, берем пачек по десять шоколада, для детей и себе бутылку вина попробовать. Приходим в домик модульного типа, на остров его перевезли вертолетом Ми -6, он очень компактный и очень теплый, живут в нем летчики – морской авиации, при полетах на полигон, человек пять не больше, пробуем первую бутылку, на семь человек она расходиться моментально, пилоты - естественно бегут за ответной бутылкой.
                  Когда мы со штурманом идем в магазин во второй раз, Серега на полпути к горе решает вернуться, чтобы не потерять управление экипажем.
                       Пока он возвращается мы с праваком идем по берегу океана и балдеем от местных видов. Тут видим рыбаки ловят рыбу – запах стоит будто кто- то разлил ведро огуречного рассола, подходим и интересуемся, оказывается так пахнет рыба именуемая корюшкой. Местные рыбаки интересуются на чем мы летаем и есть ли у нас спирт… Оказывается по неписанной таксе : сто корюшек стоят бутылку спирта… Берем на заметку. У нас ведь ни денег, ни спирта нет…
                      А самое интересное это удочка, которой ловят рыбу, от одного удилища сразу в три лунки идет леска, а поскольку рук у рыбака две, то ловит он сразу в шести лунках, рыба вылетает пулей, вокруг каждого рыбака, горы корюшки.
                          Такое мастерство оттачивается годами, больше я нигде не видел как, вращая, будто винт вертолета над головой, рыбак не путая шесть двадцати метровых лес, двумя руками ловит рыбу. Да единственная хитрость, крючки не имеют цевья, и рыба при ударе об лед слетает сама. Узнав, что ребята и завтра будут ловить  рыбу, договариваемся о встрече, и возвращаемся в модуль. Там теплынь градусов тридцать, а на улице минус тридцать и ветер метров двадцать, сопли на лету в сосульку превращаются. Серега сидит и парит по ушам пилотам из морской авиации о нашей вертолетной жизни. Появляется группа руководства и мы вылетаем на Воздвиженку.
                         Вечером за ужином я делюсь с доктором с Сушек, о моих впечатлениях о рыбе, он просит нас взять ему рыбу, и утром у него на осмотре нам выделяется пятилитровая канистра со спиртом.
                        Прилетев на остров идем заниматься рыбным промыслом, торги состоялись, все остались довольны. На второй день к нашему борту очередь со спиртом, все хотят эту замечательную рыбу, и здесь мы вводим свою дельту за работу. По рукам, ну не бесплатно же нам ходить по берегу океана с огромными парашютными сумками. 
                         Мы летим , а у острова толпа рыбаков машет руками, давайте ребята, скорее к нам. Короче через неделю рыботорговли у каждого члена нашего кооператива- извините экипажа, было по парашютной сумки рыбы и по трехлитровой банке спирта.  Вот как выгонять экипаж с пустыми руками , без средств к существованию .
              Домой летели усталые и счастливые !!! И дело сделали, не подвели командира, выпить есть, что на праздники, да и покушать тоже. А сумка та, в которой была рыба,  полгода, пахла огурцами после любой стирки.

Толя, а помнишь новое здание ТЭЧ полка , рядом с цистернами из под  "Меланжа", я отказался там работать...

Толя привет из Африки, а ещё маленькие бочки из под ракетного топлива очень любило местное население - удобно огороды поливать, да наелись и надышались...

Толя здравствуй! Загораю со 2 февраля, на день Афгана буду дома, однако скоро 20 лет как вывелись мы из Кундуза, а вы из Кандагара, а здесь вчера было с утра 42...

Толя добрый вечер!!! Уже из дома ,  а Леху Анощенко очень хорошо помню, попробуй такие щёки за  1, 5 года на гречке наесть...

Толя, капитан Люсиков мне очень хорошо знаком, мой сын учился с его дочерью в одном классе и они дружили , пока его не перевели на острова...