Пардон. Недоглядел слегка.

nik_55
Нет ли какой инф от Эдвина
Он после своего отпуска не выходит на связь

Что есть "личка" ??Я не в курсе жаргона.

Это я тормознулся... (я все это время на ветке Очирова, Потапова)

Если форумчане не против, я выложу небольшой рассказ-повествование жизни первых дней сформированной эскадрильи в художественном изложении, до пересечения Афганской границы. Как я это увидел тогда...

Продолжение....
"...Когда на утро я приехал в полковой штаб, то там была комиссия по набору во главе с начальником отдела кадров округа.
- Разрешите?- открывая дверь кабинета командира полка, где сидела комиссия, спросил я.
- Да, пожалуйста! Проходите, присаживайтесь молодые люди – пригласил нас полковник, сидящий в середине стола. Это был начальник отдела кадров военного округа.
Нас было трое, очевидно те, которые отсутствовали вчера, это Романов, Зарипов и я.
- Товарищи офицеры, - заговорил всё тот же полковник, - я думаю, вы уже знаете, для чего вас вызвали сюда?
- догадываемся - ответил я.
- а что догадываемся. Мы люди военные и должны правильно понимать обстановку сложившуюся в мире, а так же правильно понимать политику нашей партии и Правительства. Кстати, среди вас коммунисты есть? – спросил полковник.
- да – произнесли я и Зарипов и одновременно встали.
- садитесь, пожалуйста. Очень хорошо!
- дела обстоят так,- продолжал всё тот же полковник, - в составе эскадрильи, для дальнейшего прохождения службы, вы переводитесь в Туркестанский военный округ. Возможно, оттуда вас направят выполнять свой интернациональный долг в Афганистан. Но это не точно. По прибытии в Ташкент вам всё расскажут. По крайней мере в течении двух-трёх месяцев вам уже будет полностью известна ваша дальнейшая  судьба. Может быть, даже вернётесь сюда обратно.
Полковник умолк, а мы всё ещё некоторое время сидели и продолжали переваривать всё услышанное.
- Вопросы есть? – помолчав минуту, снова заговорил полковник.
- есть.
- что с собой брать? – спросил Зарипов.
- всё товарищ  старший лейтенант. Всё необходимое – поправился полковник.
Скажут вам построится в повседневной  форме, вы должны стоять в строю в повседневной, скажут в полевой – значит в полевой.
- ясно, товарищ полковник.
- ещё вопросы?
Все напряженно молчали, понимая, что этот отъезд может продлиться не месяц, и не два. И его не назовёшь даже командировкой.
Как всегда у простого человечества всё началось в понедельник. Целые группы в буквальном смысле слова атаковывали спецслужбы для того, чтобы рассчитаться уже с «бывшей» воинской частью. Порой даже доходило до смешного. Так, например, на сладе боепитания была самая большая очередь, потому что четыре раза поступала команда на сдачу оружия, а затем снова его получать. В конце концов, пистолеты оставили при себе, да ещё в придачу по 32 патрона получили.
Смешно вспоминать теперь, но тогда было не до смеха.
Когда, улеглись первые волнения и суета стала утихать, люди со всей ответственностью, всем своим существом стали понимать о серьезности, поставленной перед ними задачи. Но больше всего тяготила душу неизвестность..."

(Продолжение следует...)

Отредактировано В.Пономарев (2012-11-02 21:41:27)

А я как раз и пишу про личный состав вновь сформированной эскадрильи. И летели мы на Ил-76, который забрал нас в Нивенском. Правда вернулись через полтора года на Ан-26-ом.

Продолжение....

Нам, пацанам, было по шесть лет. Мы играли в прятки и воевали в казаков-разбойников. Рядом, через два квартала, жил своей жизнью аэропорт. Гул и рёв взлетающих лайнеров был неотъемлемой частью нашей жизни.
Играя в песочнице, мы строили города и дороги. Но наступал момент, когда мне хотелось увидеть своими глазами железную птицу поближе, кто в ней сидит и как она садиться на землю. Я очень серьёзно говорил своим младшим друзьям, что мне пора идти на аэродром летать, а вам нельзя, потому что вы ещё маленькие, уходил в сторону аэродрома. Дойдя до соседней улицы, казалось, что я  дошел уже до другого края земли и  возвращался назад. Мои друзья с открытыми ртами слушали меня, как я «летал».
Пришла юношеская пора. После восьмого класса нужно было определяться – идти в профтехучилище или учиться до десятого, чтобы поступить в высшее учебное заведение. С годами, мечта стать лётчиком, только крепла. И когда синяки и нос в крови от «петушиного» боя со сверстниками, внутренний голос говорил «… а ещё хочешь быть лётчиком. Ты должен быть сильным». И когда рваная рана, глубиной в два сантиметра на ноге в семь лет и много ещё чего…
В восьмом классе на уроке физики с учительницей зашёл разговор про аэроклуб, что там набирают ребят в группу планеристов. После уроков я «летел» туда, словно на крыльях. Тревога была ложной. Но инструктора предложили приходить через год.
Предстоящий год приходилось жить со всеми его реалиями. Пришла осень и как принято  в нашей жизни в эту пору всё начинается заново. Девятый класс со всей своей взрослостью и ответственностью. Природа, заканчивая свой летний жизненный цикл, готовилась скинуть свое летнее убранство.
В аэроклубе проводили набор юношей и девушек на планеристов. Конечно, я был в первых рядах из желающих попасть в списки претендентов. Заглядывая в классы, я помню то волнение и трепет, которые меня охватывали при виде загадочных кабин аэропланов, непонятных схем и загадочных таблиц по аэродинамике. И это предстояло мне всё знать. Да! Я этого хотел, но предстояло ещё пройти медицинскую комиссию, которая и будет определяющим фактором в выборе моей мечты. Несомненно, будучи спортивным юношей, я не сомневался, что для меня это легко. Я даже не ожидал, что удары судьбы начнутся так скоро. Не нашли общего языка с окулистом. Нет, зрение было стопроцентным и, пожалуй, даже более…
-Юноша смотрите и говорите что видите? - Открывая книгу в черной обложке, спросил доктор.
На всю страницу красовались какие-то цветные точки. Я не понимал, что можно вразумительного здесь ответить и, посмотрев в правый верхний угол, назвал цифру, которую увидел. Доктор перевернул страницу в ожидании следующего ответа, услышал число, превышающее предыдущее на одну единицу. Недоумённо глядя на меня, доктор спросил:
- что это за числа Вы мне называете?
- вот здесь вверху страницы, - ответил я, чувствуя, как холодеют кончики моих пальцев, а сердце покатилось куда-то вниз, понимая, что происходит что-то не так. В сознании промелькнуло, как безнадёжно удаляются от меня эти классы, кабины, схемы…
- Молодой человек, - донеслось до меня откуда-то издалека,- а в цветных картинках, Вы что-нибудь видите?
Я взял себя в руки, напряженно вглядываясь в страницу, дрожащим голосом произнёс:
- круг,
- та…ак,- протяжно сказал доктор.
-а здесь?
- треугольник,
- дальше,- ободряюще произнёс доктор.
Были прямоугольники, трапеции, числа и много ещё чего. Мне казалось, что мы решили изучить всю книгу. Но вот на одной из страниц я, напряженно вглядываясь в страницу, неуверенно назвал трёхзначную цифру. Доктор по инерции перелистнул ещё одну страницу и спросил меня:
-посмотри внимательнее, что видишь?
Я почувствовал, как предыдущее состояние постучалось ко мне обратно.
На лице доктора появилось выражение, которое только усилило мою тревогу.
- Скажите, доктор, что-то не так?- тихо спросил я.
- по диагнозу, который, как я предполагаю, есть у Вас, я не могу пропустить по статье «годен к лётной работе».
Это прозвучало как приговор. До моего сознания никак не могло дойти, что это крах моей мечты. «Не может быть…???», звучало в моём мозгу. Я наивно пытался что-то сказать невразумительно, понимая, что время, отведённое мне судьбой - тает, как снег в руках при сильной жаре. 

(Продолжение следует...)

Отредактировано В.Пономарев (2012-11-08 23:51:10)

Продолжение...

В этот момент в кабинет вошел молодой человек, крепкого телосложения, уверенного в себе:
- Что случилось? – взглянув на меня, спросил он и переводя взгляд на доктора улыбаясь. Очевидно, мой вид говорил о том, что доктор надо мной издевался как последний садист, а я мужественно терпел.
- да вот, согласно пункта ……
Доктор что-то говорил этому парню, а у меня лихорадочно  звучало в голове «…как же так…как же так…?
Но вдруг вошедший парень повернулся ко мне и так же улыбаясь, спросил:
- а ко мне пойдёшь?
- это куда? – встрепенулся я.
- в секцию парашютистов.
- а можно?
- конечно! – ответил парень.
Я перевёл взгляд на доктора. Надо было смотреть на меня со стороны. Доктор утвердительно кивнул головой.
- с таким диагнозом как у Вас я могу допустить к парашютным прыжкам.
В моей голове всё завертелось и замелькало, планера, кабины, схемы…, с такой скоростью, что трудно себе представить. Нужно было принимать решение. Это чувство экстрима в принятии судьбоносного решения, было всего несколько раз в моей жизни.
- всё ближе к небу! – выпалил я, давая согласие и боясь, что дядьки передумают. Мне казалось, что прошла вечность, пока я думал. Как потом оказалось, на моё счастье, это был начальник отделения парашютистов в аэроклубе.

(Продолжение следует...)

Продолжение....

"... Начались будни. По вечерам в свободное от школы время проходили теоретические занятия. Я с завистью заглядывал в классы, где стояли кабины аэропланов, на ребят, которые изучали конструкцию планера, аэродинамику… 
Пришла пора переходить от теории к практике. Первый раз – выезд на аэродром на парашютные прыжки событие это волнительное. Перед прыжками обязательно «пройти» доктора, пульс, давление…
- фамилия, год рождения? – спросил фельдшер, записывая в таблице какие-то цифры. Услышав год рождения, фельдшер поднял на меня глаза, молча, встал и вышел. Буквально через минуту в фельдшерскую зашёл начальник аэроклуба.
- Этот что ли? – кивнув на меня, спросил начальник у фельдшера.
Теперь недоумённо и предчувствуя, что-то неладное напрягся я.
- сколько лет? – спросил у меня начальник.
- 15
- как это 15. Ну, вот что парень, сейчас я тебя не допускаю до прыжков. Будет шестнадцать, приходи.
Я почувствовал, как у меня на глазах стали наворачиваться слёзы.
Столько волнений, переживаний и вот тебе…
- Валера, что с тобой? – увидев меня, спросил начальник отделения,- давай быстрее в машину и на стартовую площадку. Все уже там.
- меня  не допустили к прыжкам,
- а что такое?
- начальник аэроклуба узнал, что мне нет ещё 16, отстранил.
- а когда тебе 16?
- через неделю, - ответил я.
Начальник отделения о чём-то на несколько секунд задумался, потом сказал.
- ай, да ладно, садись в машину. Что-нибудь придумаем.
Решение моё было однозначным – пока не прыгну с парашютом, с аэродрома не уеду.
На стартовой площадке прозвучала команда надеть парашюты и выходить на стартовый осмотр. Конечно моё решение, всё равно прыгать, было основано на  поддержке Виктора, так звали начальника отделения, который был старше меня всего на пять лет.
Ты не переживай,- сказал Виктор,- начальник всё равно всех не знает по лицам, а по фамилии тем более.
Построившуюся шеренгу «перворазников» тщательно проверял инструктор, особо обращая внимание на шпильки и тренчики, которые предназначены для своевременного и нормального открытия парашюта в  воздухе.
Было 21 января. Погода выдалась морозная и солнечная. Мы были похожи на неуклюжих утят, переступая с ноги на ногу и нагибаясь чуть вперёд, пытались поймать равновесие от тянущего назад двадцати килограммового парашюта.
В нескольких метрах стоял и наблюдал за этим процессом начальник аэроклуба.
Виктор доложил начальнику аэроклуба о готовности группы к прыжкам и посадке в самолёт Ан-2, который, стоял в 30 метрах от нас на стартовой площадке и сердито ворча своим вращающимся винтом двигателя, с нетерпением ждал, чтобы поглотить очередную группу в свой фюзеляж.
Начальник аэроклуба пошёл вдоль строя, внимательно глядя на претендентов звания -  парашютист и, осматривая экипировку парашютного снаряжения, уже формально поправлял какую-нибудь лямку у новичка…"

Я нисколько не думал в данный момент о прыжке, о высоте, о своем состоянии после выхода из самолёта на высоте, у меня не было «мандража» перед неизвестностью. Сердце у меня колотилось в этот момент с такой силой, что мне казалось, будто его услышит подходящий ко мне начальник аэроклуба. «Ещё несколько шагов и меня с позором выгонят…», словно удар молота звучало в голове. Опущенные вниз лопухи шапки у всех были завязаны на подбородке. Я подтянул бантики от лопухов шапки под нос и рукой начал тереть кончик носа, будто бы он замёрз. Наши глаза встретились…
- что замёрз? – спросил ободряюще начальник.
- да уж скорей бы в самолёт,- ответил я, с облегчением понимая, что каждый из нас думает о своём.

                                                                                                        ***

(Продолжение следует...)

Отредактировано В.Пономарев (2012-11-10 22:23:08)

Продолжение...

                                                                                                                              * * *

Мы расположились в казармах лётной воинской части города Чирчик. Многое было необычным. Я родился в Западном Казахстане и вырос среди тюркского народа, но здесь многое было в диковинку –  на каждом углу чайхана и предлагаемый лагман, и восточные напевы, звучащие с разных сторон и вообще менталитет населения, но вместе с тем вокруг людей со славянской внешностью было достаточно много.
Время на отдых после перелёта, нам выделили всего один день и то в день прилёта. Было начало февраля, кругом зелень, море солнца, а мы играем в футбол, забыв совсем, что два дня назад, нас преследовал ледяной ветер с мокрым снегом пронизывающий до самых костей.
По штатному расписанию боевого расчета, приступили к изучению особенностей полётов в горах, и возможностью боевого применения, на наших уже видавших виды вертолётах Ми-24. Через три дня нас вывезли на аэродром, и мы приступили к полётам в горной местности.
Спустя месяц, 10 марта 1980 года весь полк поднялся в воздух. Маршрут пролегал через пустыню Каракумы и тот самый Учкудук, о котором поется в песне, где три колодца. За бортом на высоте двести метров, стояла сорокоградусная жара. Приземляясь на аэродроме Каган, что под Бухарой, я был удивлен от того что, вокруг, на сколько хватал мой взор, слепил глаз белоснежный покров. Это были солончаки.
Конечный пункт маршрута по территории Союза был аэродром Какайты. После посадки на аэродроме и долгих и «ценных» указаний наших командиров о том, что враг не дремлет и пересекая границу надо помнить, что это вражеская территория и каждый второй афганец – это душман. У всех стоявших в строю были суровые лица. Каждый думал  о чём-то своём.
На ночлег расположились в солдатской казарме. У каждого был свой походный поролоновый матрац, подушка и солдатское одеяло. Располагались, кто где мог, бросая матрацы прямо на пол. Свободных мест на полу не было и мне пришлось разместиться в коридоре между кубриками недалеко от туалета. Запах из туалета и всю ночь непрерывно бродячих воинов невозможно забыть даже сейчас. «… ё, моё - подумал я,- это и есть те самые армейские  «трудности»? К сожалению  выбора не было.
Наутро сокращённые предполётные  указания. Команда по машинам, колёса в воздух.
Внизу в утренней дымке виднелся Пяндж, который и выдавал собой границу двух государств.  И вот он – Афганистан. Такой непонятный и пугающий своей неизвестностью. 
Рано утром 13 марта 1980 года, 50-ый Отдельно Смешанный Авиационный Полк в составе двух эскадрилий Ми-8 и Ми-24 держал курс на г. Кундуз Республики Афганистан.

Отредактировано В.Пономарев (2012-11-12 16:03:46)

Так все и было... Если бы кто расписал по дням те времена...

Труженники ребята, наш тех. состав. Низкий им поклон за их выносливость, за упорство, за смекалку. В Афгане, если помнишь, после очередного помпажа, в полевых условиях, приходилось менять движки и мы вместе с техниками крутили гайки и выполняли любую работу, что нам говорили. А помнишь, как отказывали пулеметы и инженера придумали, что надо подкладывать гайку в каком то месте и ведь все работало после этого. Думаю Виктор Кутов, тоже мог бы кое что рассказать интересное, то что прошло мимо летного состава, лишь потому, что ребята добросовестно делали свою работу и не выпячивали себя.